История нефти. Нефть Победы и «безнефтье» поражения ^{Избранное}

О влиянии нефтяной уязвимости на исход Второй мировой войны

Одним из важнейших аспектов, которые отмечают историки в ходе Второй мировой войны, является несопоставимый нефтяной потенциал противоборствующих сторон, обеспечивающих войскам и тылу топливо и энергоисточники. На одной чаше весов – катастрофический дефицит нефтяных ресурсов у стран «оси» – Германии, Италии, Японии. На другой – суперпрочные позиции стран антигитлеровской коалиции, прежде всего США, СССР и Великобритании. В преддверии войны Германия отчаянно пыталась решить проблему нефтяной уязвимости, но все попытки оказались тщетными.

В 1920-1930-е годы облик вооруженных сил ведущих мировых держав претерпел коренные изменения. Извлекая уроки Первой мировой войны, страны спешно провели модернизацию вооруженных сил. Были созданы так называемые «армии моторов», немыслимые без двигателей внутреннего сгорания. Самолеты, танки, автомобили, подводные лодки и надводные корабли на дизельных установках – это были уже не смелые эксперименты, а основа основ военных доктрин, для реализации которых требовалось нефтяное топливо.

Воевать без нефти было невозможно. А победить – тем более.

Мировой расклад

В предвоенный 1938 год в мире добывалось около 280 млн тонн черного золота. Главной нефтедобывающей державой являлись США – накануне войны здесь производилось 164,1 млн тонн нефти, что составляло почти 60% мировой добычи.

На втором месте находился Советский Союз. Его добыча составляла 30,2 млн тонн нефти, или 10,8% от мирового показателя.

Тройку лидеров замыкала Венесуэла – 27,5 млн тонн (9,8%), причем нефтедобычу страны фактически контролировали американская компания Standart Oil of New Jersey (будущая Exxon) и британо-нидерландская Royal Dutch/Shell. Позиции Великобритании значительно усиливала также нефтяная концессия в Иране, где в 1938 году добывалось 10,4 млн тонн нефти, или 3,7% от мирового показателя. Кроме того, англо-американский капитал занимал прочные позиции в Ираке (4,3 млн тонн в 1938 году), а также в потенциально богатых нефтью в то время Саудовской Аравии, Бахрейне и Кувейте.

Совсем иначе обстояли дела у Германии и ее главных союзников – Италии и Японии. Их совокупная добыча в 1938 году составляла ничтожную цифру и не превышала 1 млн тонн нефти. Все внешнеполитические попытки выйти на мировые рынки нефтяных ресурсов и занять сколько-нибудь прочные позиции, например, на Ближнем Востоке решительно пресекались странами, которые традиционно присутствовали в регионе.

В поисках нефтяной независимости

Для руководства Третьего рейха проблема нефтяной уязвимости была одной из самых острых. В сентябре 1936 года был объявлен четырехлетний план переустройства экономической жизни Германии, главной целью которого объявлялась «полная независимость от поставок сырья и оборудования из зарубежных стран».

По нефти предусматривался целый ряд мероприятий, в частности «Имперская программа геологоразведочных работ». Правительство рейха усиленно субсидировало проекты по разведке и добыче нефти на территории Германии. К перспективным районам были отнесены Нижняя Саксония, Тюрингия, Голштиния. Денег тратилось много, но результатов было мало.

В 1938-1940 годах собственная добыча на территории Германии удовлетворяла не более 10% потребностей.

Но был и другой путь.

Еще в июне 1932 года в своей квартире на Принцрегентенплац в Мюнхене Гитлер, будущий канцлер Германии, тогда глава Национал-социалистической партии, имеющей 20% мест в рейхстаге, встретился с высокопоставленными сотрудниками крупнейшего синдиката химической промышленности I.G. Farben. Представители бизнеса хотели договориться о прекращении кампании, развязанной в нацистской прессе против их фирмы, которая подвергалась издевательским нападкам за то, что ведущие посты в ней занимали евреи. Кроме того, нацисты критиковали фирму за дорогостоящий проект по переработке угля в жидкое топливо, а также за налоговые льготы, предоставленные правительством на время реализации этого проекта, который оказался бы нежизнеспособным без государственной поддержки.

Посланцы I.G. Farben надеялись объяснить Гитлеру важность работ по производству синтетического топлива, что могло бы решить нефтяную проблему страны. Но объяснять будущему фюреру ничего не пришлось. «Сегодня, – заявил Гитлер, – экономика Германии, стремящейся к политической независимости, невозможна без нефти. Поэтому автомобильное топливо германского производства должно стать реальностью, даже если это потребует жертв. Следовательно, крайне необходимо продолжать работы по гидрогенизации угля». Гитлер пообещал прекратить травлю I.G. Farben и обеспечить более значительные налоговые преференции в случае, если нацисты придут к власти. В свою очередь представители химического концерна пообещали не скупиться на избирательную кампанию национал-социалистов. Сделка состоялась. Обе стороны были довольны.

Синтетические топлива

В основу производства синтетического горючего был положен приобретенный патент на изобретение немецкого химика Фридриха Бергиуса, который в 1913 году сумел получить синтетическое топливо из угля в ходе процесса, получившего название «гидрогенизация». Суть этого процесса заключалась в том, что уголь под воздействием катализатора при высокой температуре и давлении вступал в реакцию с большим количеством водорода и образовывал жидкий продукт. Учитывая технологические особенности и себестоимость готовой продукции, главную ставку концернI.G. Farben делал на производство высококачественного авиационного бензина, о чем имелись соответствующие договоренности с Министерством авиации Германа Геринга.

Другой технологией получения синтетического топлива стал метод Фишера–Тропша. В середине 1920-х годов немецкие химики Ганс Тропш и Франц Фишер, сотрудничавшие с фирмой Ruhrchemie, предложили разлагать уголь под воздействием пара на водород и оксид углерода, которые, в свою очередь, вступали в реакцию друг с другом, в результате чего получалось синтетическое топливо. На основе этого синтеза Ruhrchemie производила качественное дизельное топливо, смазочные масла и автомобильный бензин.

Развивались в Третьем рейхе и другие методы промышленного производства искусственного горючего – например, из каменноугольной смолы и даже из алкоголя. В обычной ситуации подобное производство оказывалось крайне дорогим. К тому же искусственный продукт имел существенные ограничения – синтетический бензин при низких температурах полностью терял свои потребительские свойства. Тем не менее в условиях Германии, лишенной достаточных ресурсов нефти внутри страны, производство синтетического топлива приобрело статус важнейшей государственной программы.

Однако решить задачу полной нефтяной независимости, как планировал Гитлер, так и не удалось. По итогам 1938 года выпуск искусственного горючего достиг 1,6 млн тонн, что явно не покрывало потребности страны.

Внешняя зависимость

Накануне Второй мировой войны главную роль в нефтяном балансе Германии продолжал играть импорт. Абсолютно большая часть нефти и нефтепродуктов оставались привозными.

В последнем предвоенном году нефтяной импорт Третьего рейха составлял порядка 5,7 млн тонн (преимущественно нефтепродуктов). Причем более 80% от этой цифры проходили по статье «из-за океана» и контролировались в основном крупными американскими компаниями и британским капиталом.

С началом войны рассчитывать на эти поставки было сложно. И действительно, к 1940 году нефтяной импорт «из-за океана» почти полностью прекратился. Нужны были альтернативные источники.

Наиболее простым вариантом тогда была Румыния, которая после поражения Франции весной 1940 года сделала ставку на Германию.

28 мая 1940 года Берлин и Бухарест заключили так называемый «нефтяной пакт», по которому Румыния обязалась снабжать Германию нефтью и нефтепродуктами.

В сентябре для охраны нефтяных месторождений в Румынию прибыли немецкие войска. 23 ноября 1940 года Румыния присоединилась к Тройственному пакту, заключенному между Германией, Италией и Японией. Нефтяные компании, работающие на территории Румынии (англо-голландская Astro-Romana, американская Romano-Americana, франко-бельгийская Concordia), оказались под немецко-румынским контролем.

Поставки из Румынии росли. За 1940 год они составили 1,5 млн тонн. Но для Третьего рейха с его амбициозными замыслами этого было мало. Возможности румынской нефтяной промышленности были ограничены. Какие могли быть еще варианты? Только Советский Союз. В то время это была самая мощная на евразийском континенте нефтяная держава.

Сближение с Советами

«Нефтяное сближение» СССР и Германии стало возможным после подписания 23 августа 1939 года Договора о ненападении, иначе известного как пакт Риббентропа–Молотова. Для Гитлера, планирующего покорение Европы, важно было устранить угрозу второго фронта на Востоке. К тому же можно было использовать экономические возможности СССР и, прежде всего, огромные нефтяные ресурсы.

Когда начались советско-немецкие переговоры в Москве в октябре 1939 года, тема нефтяных поставок стала одной из ключевых.

Германская делегация, которой руководили именитые дипломаты Герхард Риттер и Карл Шнурре, настаивала на скорейшем решении данного вопроса. Немецкой стороне парировали советские чиновники во главе с наркомом внешней торговли Анастасом Микояном. Блестящий переговорщик, опытный политик, в прошлом участник революционных событий в Баку, он умело сдерживал накал страстей, тянул время и добивался наиболее выгодных для СССР условий.

Москва и Берлин пришли к соглашению только через несколько месяцев.

11 февраля 1940 года было подписано хозяйственное соглашение, по которому СССР должен был экспортировать в Германию сырье и, прежде всего, нефтепродукты в обмен на промышленные изделия, оборудование и предметы вооружения.

Согласно условиям соглашения, поставки определялись в размере 900 тыс. тонн нефтепродуктов в течение 12 месяцев. Однако на деле Москва не слишком стремилась выполнить достигнутые договоренности в полном объеме. За февраль 1940 – февраль 1941 года советский экспорт составил только 721,8 тыс. тонн нефтепродуктов – почти на 20% меньше.

Еще сложнее обстояли дела с подготовкой советско-немецкого хозяйственного соглашения, которое было заключено 10 января 1941 года. В ходе переговоров по вопросу поставок нефтепродуктов неоднократно возникали серьезные разногласия. Немецкая сторона запрашивала гораздо большие объемы нефтепродуктов, чем соглашался СССР. Начало переговоров стартовало с немецкого предложения 120 тыс. тонн в месяц, советская сторона настаивала на приемлемом уровне 102,2 тыс. тонн. Впоследствии Германия согласилась на 107 тыс. тонн ежемесячного импорта нефтепродуктов. Принципиальным являлся вопрос ассортимента поставок. Немцы запрашивали гораздо больше автобензина и масел, чем предлагал Советский Союз, который, в свою очередь, стремился выполнять необходимые объемы за счет поставок мазута.

В этих условиях Москва проявляла чудеса политического лавирования. Советский Союз, который к концу 1930-х годов почти полностью отказался от нефтяного экспорта и направлял все нефтепродукты на быстрорастущие внутренние нужды, вовсе не собирался удовлетворять все аппетиты Германии. Важно было выиграть время, чтобы завершить индустриализацию собственной экономики. В 1940 календарном году Советский Союз поставил Германии больше 650 тыс. тонн нефтепродуктов, что составляло около 30% немецкого нефтяного импорта. В условиях прекращения поставок «из-за океана», безусловно, советский импорт сыграл стабилизационную роль в ситуации с поставками нефтепродуктов в Германии. Однако вскоре и этого оказалось недостаточно.
Поход за нефтью

В немецкой военной доктрине была очевидная нестыковка. Опора на танковые удары, мощная авиация, развитие мотопехоты, создание огромного надводного флота во главе с гигантскими линейными кораблями Bismarckи Tirpitz находились в противоречии с возможностями их снабжения необходимым количеством горючего и смазочных материалов. Отсюда – тактика войны на суше в виде блицкригов (мощно, но быстро), а на море – приоритет подводного флота, за что ратовали гросс-адмиралы Рёдер и Дёниц. Блицкриг блестяще зарекомендовал себя в ряде европейских кампаний, прежде всего против Польши и Франции. Но потом ситуация изменилась.

«Взять наскоком» Великобританию никак не получалось. Неудачная попытка Третьего рейха обеспечить преимущество в небе над Англией (битва за Британию, июль–октябрь 1940 года) и последовавший за этим срыв операции «Морской лев» (вторжение в Великобританию с моря и воздуха) неизбежно ставили вопрос о ведении «нормальной» долгосрочной систематической войны, а для этого Германии нужно было решить свою нефтяную проблему, пробиться к черному золоту. И самым надежным вариантом в этом отношении Гитлеру представлялся Кавказ, где в 1940 году добывалось 26,7 млн тонн нефти, в том числе в Баку –22,3 млн тонн.

Позднее министр вооружений и военной промышленности Третьего рейха Альберт Шпеер вспоминал: «Мы вторглись в Россию из-за нефти».

«Я знаю, – признавался он в одном из своих интервью, – что выдвигалось много других причин, но я могу вас заверить, что было для Гитлера главным приоритетом: снабжать нас горючим».
Несбывшиеся ожидания

Германии так и не удастся решить нефтяную проблему. Не раз в ходе Второй мировой войны будет казаться, что еще чуть-чуть и топливо для немецкой «армии моторов» окажется в руках, но дефицит нефти неизбежно будет преследовать фюрера и разрушать его мирозавоевательные планы.

Вскоре после вторжения в Советский Союз тактика блицкригов канет в небытие. По выражению немецких стратегов, начнется «непрерывная война», которая будет требовать возрастающих объемов горючего. Масштабная военная кампания 1942 года с целью одновременно пробиться к нефтяным ресурсам Южного Кавказа и через Северную Африку – на Ближний Восток потерпит неудачу. А в 1944 году начнутся авиаудары союзников по немецким заводам искусственного жидкого топлива. К концу войны топливное положение Германии окажется катастрофическим.

Примечателен случай, описанный Альбертом Шпеером, когда в ходе своей ночной поездки в одну из частей 10-й армии, занимавшей позиции южнее реки По, он увидел там «колонну из 150 грузовиков, каждый из которых был запряжен четырьмя быками». Это был единственный способ, с помощью которого машины могли двигаться. И это был полный «нефтяной» провал военной стратегии Третьего рейха.