Константин Солодухин: мы реализуем модель не интегратора, а вендора

Национальный центр информатизации намерен довести долю собственных разработок в своих продуктах до 80%

Генеральный директор Национального центра информатизации (НЦИ), входящего в Ростех, Константин Солодухин, рассказал в интервью Rambler News Service о планах по консолидации разработки национальной ОС, создании совместного продукта с SAP и стратегии компании в сфере слияний и поглощений.

— В следующем году ожидается возобновление экономического роста в России. Какие у вас прогнозы по IT-рынку?

— Конечно, российский IT-рынок зависит от экономической ситуации в стране и мире. Совершенно логично предполагать, что когда растет экономика, то и спрос на высокие технологии выше, а когда падает, то, соответственно, ниже. Однако практика показывает, что зависимость между интересом к IT и состоянием рынка в целом носит нелинейный характер. Так, при кризисных явлениях в экономике многие компании пытаются использовать IT как инструмент поиска и реализации нестандартных подходов к бизнесу, как инструмент модернизации и оптимизации затрат. В результате интерес к информационным технологиям в условиях общеэкономического спада растет. Отечественный IT-рынок находится не в лучшем состоянии. Однако если рассмотреть отдельные его сегменты, например рынок решений для госкорпораций и органов власти, то мы увидим, что потребность в технологиях, повышающих эффективность их деятельности, не снизилась.

Неоднородна ситуация и по отдельным технологическим направлениям. Не буду говорить о «железе», это не наша прямая сфера деятельности — НЦИ занимается «железом» только в составе комплексных проектов. А вот анализ динамики рынка программных решений дает нам основания для оптимизма. Мы видим интерес к информационным технологиям и ощущаем повышение спроса. Например, интерес к ERP-системам (Enterprise Resource Planning, управление ресурсами предприятия. — RNS) резко упал в 2015 года, однако, по нашим оценкам, в 2017 году, самое позднее в 2018-м, он начнет расти. Если говорить о рынке BI (Business Intelligence, обработка больших объемов данных для принятия решений в бизнесе. — RNS), то он уже растет. И так по многим классам информационных продуктов: интерес либо уже есть, либо есть все предпосылки, что он сформируется в ближайшее время. Словом, у нас есть все основания для оптимизма: у НЦИ уже очень много работы, а ближайшее время ее будет еще больше.

— Ростех сильно помогает?

— Несомненно, нашу инкорпорированность в структуры Ростеха сложно переоценить. Ростех — это большой, огромный полигон для отработки экспертизы и компетенций в области внедрения информационных систем. Предприятия, которые входят в структуру Госкорпорации, находятся на различных стадиях эволюции информационной инфраструктуры. Это открывает широкие возможности для серьезного повышения компетенций в области внедрения различных IT-систем.

— Какой процент выручки приходится на компании, аффилированные с Ростехом?

— Сейчас очень небольшой, мы только начинаем заниматься проектами создания и внедрения продуктов для предприятий в периметре Ростеха.

НЦИ в Госкорпорации образовалась как компания, которая выполняет госпроекты по созданию государственных информационных систем. Одна из базовых, которую мы в настоящее время развиваем и поддерживаем, — это единая государственная информационная система в сфере здравоохранения. Ростех утвержден в качестве единственного исполнителя, и мы как дочерняя компания с необходимыми компетенциями занимаемся реализацией этого проекта. Точно так же Ростех был утвержден в качестве разработчика системного проекта инфокоммуникационной инфраструктуры чемпионата мира по футболу — 2018. Причем мы отдаем себе отчет, что реализуем эти проекты не в интересах ГК Ростех, а работаем для всей страны.

В то же время мы, конечно же, хотим видеть среди наших заказчиков предприятия Ростеха. И это могут быть абсолютно разные истории: как внедрение ERP-систем, так и инженерное ПО, например. Но у нас нет перекоса выручки в сторону Ростеха. Мы наравне с другими компаниями доказываем, что наши решения подходят Ростеху, то есть абсолютной преференции у нас нет. Мы идем по конкурсной процедуре, как и другие компании. Например, с 1С у нас конкуренция.

— У Ростеха и 1С было же партнерство?

— 1С — один из крупнейших отечественных разработчиков. Решения 1С используются многими российскими предприятиями, в том числе и дочерними компаниями Ростеха. В то же время у НЦИ есть свои конкурентоспособные продукты. Зачастую в тендерах мы выступаем конкурентами. Однако бизнес-отношения — это не только борьба за заказчика, но и партнерство. В ряде проектов мы с 1С участвуем сообща, создавая решения, отвечающие требованиям конкретного заказчика.

— Считаете ли вы, что такие компании, как Oracle, в ближайшее время если не покинут российский рынок, то значительно снизят долю на нем?

— Я считаю, что их доля на рынке снизится. Потому что есть решения по импортозамещению и отечественные разработчики в отдельных сегментах предлагают вполне конкурентоспособные продукты. Однако следует понимать, что импортозамещение — очень нетривиальный процесс. Нельзя взять и просто «снести» везде иностранный продукт, потому что зачастую под эти системы подстроен сам бизнес.

— Вы ожидаете замещения продукции Oracle в госсекторе?

— Да. Но продукция Oracle или других иностранных игроков не может быть вытеснена полностью в обозримом будущем. Чудес не бывает. Однако тренд есть, и это не популизм, в долгосрочной перспективе реально возможно заместить зарубежные продукты отечественными решениями.

— Есть мнение, что импортозамещение — это первый шаг по налаживанию экспорта из России. Прорабатываете ли вы вопросы по выходу на зарубежные рынки — например, в Иран или в страны Средней Азии?

— В Ростехе есть структура, которая создана для ускорения процесса экспорта российских софтверных решений. Но скажу честно: чтобы не распылить усилия, мы в НЦИ сейчас решили сфокусироваться на создании и развитии своих продуктов для российского рынка. Конечно, нельзя замыкаться внутри России, надо применять мировые технологии и встраиваться в глобальные бизнес-процессы — тогда продукты будут конкурентоспособны. Однако на данном этапе мы работаем для того, чтобы создать успешные продукты именно для российского рынка.

Реализуя эту стратегию, мы не изобретаем велосипед: есть масса примеров «тяжелых» американских продуктов, которые сначала отрабатывались на внутреннем рынке. И только когда внутренний рынок становился тесен, их начинали продвигать на внешние рынки. Компании часто отрабатывают продукты на внутренних рынках, потому что локальный заказчик — самый привередливый. Когда ты продукт экспортируешь, ты, как правило, начинаешь навязывать определенную модель. И западные крупнейшие игроки — Oracle или SAP — навязывают свои модели, не подстраиваются под существующий бизнес, а заставляют компании перекраивать свои процессы под их системы. То есть серьезно изменить продукты SAP или Oracle практически невозможно. Когда ты внедряешь SAP или Oracle, ты не просто автоматизируешь свой процесс — ты обязан по сути дела выстроить свой процесс под их систему. Поэтому нам обязательно нужно накопить свой российский опыт.

— Какая сейчас конкурентная среда в сфере интеграции? Многие жаловались, что объемы рынка снижаются, если он не умирает. Насколько сейчас актуально создание нового интегратора?

— Мы не интегратор. Интеграционная составляющая есть, но она связана прежде всего с тем, что мы создаем некий продукт — например, информационную систему. Если у нее возникают какие-то компоненты, которые делает третья сторона, то мы можем принимать компоненты третьей стороны. Но доля собственной разработки в предлагаемых нами продуктах должна быть не менее 80%. То есть мы реализуем модель не интегратора, а вендора.

— Ростех обсуждал альянс с SAP. Актуален ли сейчас этот вопрос?

— Сотрудничество с SAP обсуждается перманентно. Когда мы говорим о партнерстве с SAP, то подразумеваем создание совместного продукта, в котором будут части, принадлежащие как SAP, так и нам. Например, создание ERP-системы, где базовую платформу поставит SAP, но в ней будут функциональные блоки, созданные НЦИ. Еще один приемлемый для нас вариант сотрудничества — это предоставление возможности ERP-системы как сервиса. То есть, не внедряя «тяжелый» продукт, мы предоставляем средним и крупным компаниям доступ к функционалу по облачной модели.

— Права на этот продукт кому будут принадлежать?

— Нам.

— А участие SAP как роялти будет прописываться?

— Например. Но мы заинтересованы в таком партнерстве, только если продукт будет наш.

— То есть будут роялти и СП не создается?

— Это как один из вариантов. Мы находимся в активном поиске общих моделей.

— В каком горизонте может быть соглашение по созданию такого продукта?

— Мы не хотим откладывать это в долгий ящик. Я думаю, что к концу года у нас может появиться готовый продукт, либо мы выйдем из переговоров. Но вероятность того, что мы договоримся с SAP, очень высока. Однако имейте в виду, что это партнерство для нас — лишь одно из направлений развития. Причем остальные совершенно никак с SAP не связаны.

— Возможно ли удовлетворять потребности крупнейших российских заказчиков без решений SAP и Oracle?

— Так вопрос ставить нельзя. Даже те заказчики, которые внедряют SAP, делятся на несколько категорий. Есть компании, акции которых торгуются на бирже. Для них стандартизация процессов и внедрение систем глобальных вендоров, таких как SAP, — это одно из условий. Для таких компаний никто SAP замещать и не собирается, потому что это нереально. Вторая категория — это те, кто выбирали SAP, потому что продукт вендора им нравится. Может быть, вся функциональность решения и не нужна, но систему уже внедрили. Многие из таких компаний, «посидев» какое-то время на «глобальном» решении, впоследствии переходят на 1С. И, конечно, надо понимать, что переход с одной системы на другую — это очень масштабный проект, миграция может стать шоком для бизнеса. Поэтому к выбору решения или замещению одних вендоров другими необходимо подходить очень серьезно, предварительно взвесив все «за» и «против», проработав вопрос в деталях. То есть, несмотря на то что функционал и производительность отечественного ПО постоянно расширяется, вряд ли можно ожидать скорого и тотального импортозамещения.

— На какой стадии у вас переговоры по вхождению в капитал «Ростелекома»?

— Вопрос больше к нашим акционерам — они ведут диалог. По сути, идет поиск возможных вариантов сотрудничества или партнерства. Не все так однозначно. Покупка 100% акций «БАРС Груп», а также передача в НЦИ ряда важных ресурсов и технологий из ОПК повлияли на стоимость компании. С «Ростелекомом» пока не решен вопрос именно по стоимости. Сейчас мы сконцентрировались на развитии актива в его нынешней конфигурации. Но на более позднем этапе, возможно, вернемся к данному вопросу.

— Рассматривается ли сейчас возможность привлечения в бизнес других партнеров?

— В рамках Ростеха мы проводим переконфигурацию. И мы собрали софтверные активы на базе НЦИ и пустили в капитал компании третьих игроков: подписали соглашение с «РТ-Развитие бизнеса» и с Объединенной приборостроительной корпорацией. Это возможно повторить и с другими крупными компаниями, не входящими в структуру ГК Ростех. Однако речь идет только об очень крупных инвесторах, вхождение которых в структуру наших акционеров откроет перед НЦИ новые возможности. Если говорить о рынке в целом, то там «горячего» и супернового ничего нет. Мы используем для развития как модель естественного роста, так и сделки слияния-поглощения. В 2016 году нами была приобретена компания «БАРС Груп», и мы допускаем, что это была не последняя подобная сделка.

— А кого еще хотели бы купить?

— Мы готовы покупать те компании, которые по всем параметрам соответствуют нашей вендорскной стратегии. То есть тех, у кого есть законченный конкурентоспособный продукт или потенциал к созданию продуктов, которых в нашей линейке нет.

— 1С можете купить? Либо такого формата сделки не рассматриваются?

— С точки зрения формата рассматриваются любые сделки. Но у нас в планах создание собственной платформы. Под эту разработку у нас практически есть заказчик. В такой ситуации покупать 1С не имеет смысла, мы лучше потратим деньги на развитие собственных продуктов.

— В вашей стратегии до 2020 года предусмотрен бюджет на слияния и поглощения?

— Нет, но у нас динамическая стратегия. Компания строится на проектном принципе. У нас есть несколько крупных заказчиков с крупными задачами. Под них мы либо создаем продукт, либо покупаем компанию. То есть в рамках нашей стратегии, несмотря на то что M&A-сделок (Mergers and Acquisitions, слияние и поглощение. — RNS) не предусмотрено, мы вполне можем приобрести команду для реализации конкретного проекта.

— И «БАРС Груп» тоже был куплен под такую задачу?

— Бизнес «БАРС Груп» был куплен вместе с развитой продуктовой линейкой, сильной командой разработчиков и хорошими финансовыми показателями. У «БАРС Груп» около 800 разработчиков. Эту команду мы потенциально можем масштабировать под проект любого уровня сложности. Изначально в НЦИ количество разработчиков было небольшим.

— Какие проекты вы планируете выполнить для ЧМ-2018?

— Как структурное подразделение Ростех, в котором аккумулированы IT-компетенции, мы участвовали в разработке системного проекта инфокоммуникационной инфраструктуры. Если нас выберут исполнителем по ее созданию, мы готовы продолжать работу.

— Каков ваш прогноз по выручке на 2016 год?

— В 2016 году с учетом консолидации «БАРС Груп» мы прогнозируем выручку в размере 4,5 млрд рублей. Для компании 2016 год и 2017 год — ключевые. В 2016-м должен сформироваться пул базовых контрактов и оформиться их объем, а те два года существования НЦИ, которые были до этого, можно считать подготовительными, это были годы осмысления роли и места в истории Ростеха и рынка. Их нельзя считать показательными, так как компания могла, условно, закрыться через три месяца, а могла и выстрелить. Соответственно, сейчас мы считаем, что она выстрелила. И сейчас мы стремительно развиваемся, превращаясь из стартапа в полноценную рыночную компанию.

— Вы ожидаете влияния на свой бизнес от принятия законопроекта Ирины Яровой по хранению данных операторами?

— У нас есть решения, которые потенциально могут быть применимы. Но основные положения закона еще не вступили в силу, по нему много открытых вопросов, поэтому сейчас делать какие-то выводы преждевременно.

— По поводу операционных систем — насколько это направление сейчас перспективно? Планируется ли вывод ОС на розничный рынок?

— Мы не планировали этого делать, потому что еще не достигли критической массы, которая нужна для госрынка. То есть у всех отечественных разработчиков ОС проблема одна: ни у кого нет критической массы. Разработчики ОС живут в своем маленьком мирке, и никто из них по разного рода причинам не смог добиться большого объема внедрений. Эта ситуация очень характерна для российского рынка. У нас многие рынки не сформированы. Система продвижений выглядит крайне архаично и не дает ни одному из участников рынка набрать сколько-нибудь серьезную массу. Сейчас у нас есть уникальная возможность преодолеть эту модель, мы можем объединить эти проекты и компетенции. Детали консолидации усилий всех отечественных разработчиков ОС мы пока продумываем. Вместе с тем мы пытаемся максимально распространить собственную «операционку» в госкорпорациях и органах госвласти, чтобы заказчик привыкал к ней.

— Необходимо ли госфинансирование для создания операционной системы?

— Я не верю в то, что это что-то даст. Можно вложить деньги в разработку национальной ОС. Но в дальнейшем ее все равно придется подпитывать, потому что она потребует постоянных обновлений, новых разработок и т. д. Сейчас нет проблемы найти деньги на создание ОС. Проблема сделать так, чтобы она была везде. Мы никак не можем преодолеть замкнутый круг: нет ОС — нет госстандарта, нет госстандарта — нет ОС.

Рынок для «операционки» можно создать только в том случае, если уже существует экосистема прикладных программ. Чем больше создается «рабочего» ПО, тем больше возникает рабочих мест с этой ОС. И дальше пользователь начинает привыкать к ней, ведь работают не столько с ОС, сколько с прикладными системами. Какая разница, какая у вас операционная система? Вам важно, работает ли ваше приложение в этой ОС так, как вы хотите. А сама «операционка» важна только сотрудникам, отвечающим за информационную безопасность и нормальную работу всей инфраструктуры, то есть глубоко погруженным в IT специалистам. Пользователю же куда важнее, как у него работает почта, открывается ли 1С, сохраняются ли кодировки Word, Excel, Point, можно ли выходить в соцсети, ну и «бегают» ли «игрушки».

— Для ВПК вы будете какие-то проекты делать? Инженерное ПО, например.

— Нами инициировано несколько масштабных и долгосрочных проектов — например, «Виртуальное конструкторское бюро». В процессе его реализации мы для начала планируем централизовать использование импортного инженерного ПО. Сейчас каждое конструкторское бюро самостоятельно закупает специализированные программные комплексы. Эти закупки происходят не за счет прибыли, а за счет государства. Мы предлагаем централизовать среду разработки, чтобы ее не приобретали каждый раз как отдельную программу, а чтобы брали у нас как сервис. При этом необходимо параллельно вести создание российского ПО и по мере его создания централизовано замещать импортный софт отечественным. Во многих ведомствах уже знают о нашем предложении, мы обсуждаем его и на отраслевых мероприятиях и на встречах с представителями ведомств.

— И когда вы рассчитываете на какое-то решение?

— Мы в любом случае будем разрабатывать пилотную зону, будем показывать, как все работает. Создание «Виртуального КБ» мы определили для себя как одно из стратегических направлений. И я думаю, что как продукт «Виртуальное КБ» появится у нас до конца 2016 года.

— А непосредственно решение о переводе в это облако?

— Все будет происходить постепенно. По мере появления новых программ по разработке мы будем предлагать новые решения.

— Для этого должно быть соответствующее постановление правительства?

— Зачем? Просто будет альтернативное решение. Либо государство финансирует отдельно каждое КБ, либо выделяет КБ деньги на пользование этим сервисом. То есть потребуется значительно меньшее финансирование со стороны государства.

— А в ракетах будет ваш софт?

— Это сугубо военное ПО, мы им не занимаемся. У нас программы либо двойного, либо гражданского назначения.

— А софт для мобильных устройств или для беспилотных аппаратов вы планируете разработать?

— Мы изучили тенденции на рынке, оценили перспективы модных сегодня направлений — например, таких как «Умный город», «Интернет вещей», «Интеллектуальные транспортные системы» и т. д. Однако в настоящий момент нет работающих моделей, которые бы позволяли зарабатывать деньги на этих «модных» рынках. Сейчас об этих технологиях говорят как о финансово привлекательных в будущем. Понятно, что сегодня даже в ручке может быть умный софт, который переводом с русского на английский занимается. Но это не значит, что мы должны этим заниматься.

— Вы сейчас в бизнес привлекаете заемный капитал?

— Привлекаем, но в основном наша акционерная компания этим занимается. Мы в настоящее время только планируем привлекать банковское кредитование — пока мы этого не делали. Но мы активно сейчас с этим работаем. Речь идет о банках — партнерах Госкорпорации Ростех.

— Какие у вас цели по привлечению капитала, сколько вам нужно?

— Мы рассматриваем варианты кредитования под конкретные контракты. Это связано с особенностями взаиморасчетов с заказчиками. Нам требуются короткие кредиты для выполнения контрактов, соответственно, сумма кредитования зависит от масштаба реализуемого проекта