«Следующие антиковидные вакцины будут содержать сразу два-три штамма»

Директор центра «Вектор» Ринат Максютов — о будущем «ЭпиВакКороны», популяционном иммунитете и воссозданном вирусе оспы

Модернизированная вакцина «ЭпиВакКорона-Н» должна быть зарегистрирована в конце августа, заявил в интервью «Известиям» директор центра «Вектор» Роспотребнадзора Ринат Максютов. Также он рассказал, почему пришлось менять технологический процесс. Испытания трехкратной дозы вакцины закончатся через два месяца, сообщил специалист. Кроме того, Ринат Максютов объяснил, почему в будущем состав антиковидных вакцин, вероятно, придется менять ежегодно или даже раз в шесть месяцев. По его мнению, они будут содержать сразу два-три разных штамма коронавируса.

— Как известно, вы сейчас чуть изменили технологический процесс выпуска «ЭпиВакКороны». Препарат получил название «ЭпиВакКорона-Н». Для чего нужно было его менять?

— Была сложность в синтезе третьего пептида («ЭпиВакКорона» состоит из трех пептидов — коротких белков, копирующих такие же в шипе коронавируса. Они прикреплены к белку-носителю. — «Известия»). На выходе его получалось значительно меньше, чем первых двух при тех же самых условиях производства. Поэтому мы и были ограничены в количестве доз. Применяя все форматы масштабирования, мы вышли только на 1 млн доз в месяц. А когда попробовали соединить второй и третий пептиды, такой проблемы не возникло.

— Придется проводить сначала все испытания?

— Понимая, что пептиды и белок-носитель в вакцине «ЭпиВакКорона-Н» остаются теми же самыми, мы обращались в Министерство здравоохранения с запросом относительно возможности проведения ускоренных испытаний. Но в Российской Федерации приняты на этот счет жестко регламентирующие законодательные нормы. Поскольку мы изменили производственный цикл, требуется проведение полного цикла исследований: доклинических (мы запустили их в конце декабря 2020 года) и клинических (начаты в середине апреля).

— Много для этого потребовалось добровольцев?

— Три группы добровольцев по 75 человек. Первая группа была двукратно вакцинирована с интервалом в 21 день. Вторая — трехкратно: вторая иммунизация проводилась через 21 день и последняя — через 60 дней. Третья группа получила уже зарегистрированную вакцину — «ЭпиВакКорону».

— Как вы находите непереболевших?

— Это крайне непростая задача. Когда мы инициировали это исследование, то для набора 225 добровольцев были вынуждены провести скрининг более чем 500 потенциальных участников. То есть очень много наших граждан перенесли COVID-19 в бессимптомной форме и не знают об этом.

— Сейчас группе, которая должна была получить двукратную «ЭпиВакКорону-Н», сделаны уже обе инъекции?

— Мы завершили промежуточный этап двукратной вакцинации месяц назад. Сдали первый пакет документов в Минздрав России еще в начале июля. В конце июля мы получили ряд уточняющих вопросов экспертов Минздрава и 10 августа сдали новый пакет документов с ответами на эти уточняющие вопросы. Мы уверены, что в настоящее время регулятор имеет все данные, чтобы принять решение по регистрации вакцины «ЭпиВакКорона-Н» по двукратной схеме вакцинации в течение августа.

— А трехкратную зарегистрируют еще через два месяца?

— Да. С учетом того, что интервал между второй и третьей дозой — 60 дней, то через два месяца можно будет говорить о внесении изменений в инструкцию с включением новой трехкратной схемы вакцинации.

— Как получилось, что вашим индустриальным партнером стал «Герофарм»?

— Вакцина включает два ключевых компонента: белок-носитель и пептиды. Если пептиды мы могли масштабировать на площадке нашего индустриального партнера — компании «Эпивак», то возможности по наработке белка-носителя были ограничены 100 тыс. доз в месяц. Поэтому нам был необходим партнер именно для синтеза белкового компонента вакцины. В течение октября-ноября были рассмотрены различные варианты. Компания «Герофарм» имеет большой опыт выпуска инсулина, и благодаря этому опыту данная площадка хорошо подходила для производства белка-носителя. Уже в декабре 2020 года мы получили первую партию белка-носителя, выпущенную «Герофармом». Сейчас компания вышла на новый уровень — производство вакцины по полному циклу.

— Что вы им передали?

— Изначально мы передали лабораторный регламент и штамм-продуцент для того, чтобы производить сам белок носитель. Это E. Coli (кишечная палочка — бактерия, которую ученые часто используют для производства разных нужных им белков. — «Известия»), в геноме которой присутствует ген, кодирующий наш белок-носитель.

— Но сначала вы перенесли производство на «Вектор-БиАльгам»?

— Весной 2020 года мы могли произвести на нашей площадке центра «Вектор» всего 3 тыс. доз в месяц. В декабре мы вышли на 20 тыс. доз. И тогда было принято решение масштабировать производство на площадке нашего индустриального партнера «Вектор-БиАльгам». Постепенно, увеличивая объем от серии до серии, мы достигли показателя в 150 тыс. доз в серии. Что позволило уже в апреле выйти на 1 млн доз в месяц. Поэтому, когда принималось решение о расширении производства на площадке «Герофарма», мы уже понимали, что это технологически возможно.

— Сколько стран обратились к вам насчет закупок «ЭпиВакКороны»?

— «Вектор» сосредоточен в первую очередь на внутреннем спросе, а переговоры с другими странами ведет компания «Герофарм». Уже заключен контракт с Венесуэлой, Бразилией, но суммарно у нас уже более 50 обращений от стран либо на поставку «ЭпиВакКороны», либо на трансфер производства.

— Некоторые начинают говорить, что коллективного иммунитета не будет. Последний раз об этом сказал создатель оксфордской вакцины. Так можно ли его достичь?

— Коллективный иммунитет сформировать можно. Но вирус мутирует. Если мы используем вакцины на основе уханьского варианта, насколько этот иммунитет будет эффективным, когда придет «Дельта»? Этот вопрос требует особого изучения. Но я уверен, что тот иммунитет, который формируется после перенесенного заболевания, не менее эффективен, чем при вакцинации. Другой вопрос, что это небезопасный способ сформировать иммунитет. Правильнее всего было бы поступать, как с сезонным гриппом, — применять вакцины, построенные на основе актуальных штаммов.

— Мир к этому придет?

— Да, я в этом уверен. Скорее всего, как и с гриппом, ежегодно или два раза в год комитет ВОЗ будет принимать решение об изменении состава вакцин в части штаммов в целях получения популяционного иммунитета. И мы будем менять состав антиковидных вакцин по аналогии с вакцинами против гриппа.

— Ведь нередко с антигриппозными вакцинами специалисты не угадывают. То есть приходит штамм, который не заложили в основу препарата.

— Сейчас уже этого практически не происходит. Четырехвалентный препарат содержит четыре независимых штамма, и с очень большой вероятностью именно они встречаются в следующем эпидсезоне. Уверен, что аналогичная работа будет проводиться и с COVID-19. И следующие антиковидные вакцины будут содержать сразу два-три штамма.

— То есть там будут три фрагмента из S-белков (шипов) коронавируса?

— Конечно, всё будет зависеть от того, что именно будет циркулировать. Вот сейчас я бы принимал решение делать вакцину на основе штамма «Дельта» с тем пониманием, что будущие эволюционные варианты произойдут именно от него. Если же в процессе эволюции SARS-CoV-2 разделится на различные линии, то можно делать вакцину, включая разные штаммы. Реализовать это несложно.

— Как референс-лаборатория («Вектор» является единственной референс-лабораторией ВОЗ по COVID-19 в РФ. — «Известия») вы контактируете, например, с Украиной?

— Украина к нам не обращалась. Но мы оказываем научно-техническую помощь многим другим странам. Например, проводим полногеномное секвенирование их изолятов. Мы работаем с Туркменистаном, Киргизией.

— Сколько сейчас в базе российских геномов SARS-CoV-2?

— Около 25 тыс.

— Почему мы так мало секвенируем, ведь у нас много секвенаторов в стране?

— Тут ключевой момент — реактивы. Они все зарубежного производства. Поэтому получается, что секвенирование одного образца коронавируса стоит 10 тыс. рублей. Каждый день у нас детектируется 20 тыс. зараженных. Если секвенировать всех, то в день нужно тратить 200 млн рублей.

— А не может Россия сама производить эти реактивы?

— Думаю, если будет такая задача, то у нас есть компании, которые с ней справятся.

— Сколько сейчас человек работает в «Векторе»?

— У нас 1 тыс. сотрудников, 50 лабораторий, площадь лабораторий BSL-3/BSL-4 — более 10 тыс. кв. м. Это единственное гражданское учреждение в России, которое может работать с самыми опасными вирусами: Эбола, Марбург, натуральная оспа, а также с социально значимыми: гриппом, ВИЧ и другими. И мы очень хорошо защищены. Заразиться на территории «Вектора» намного труднее, нежели в любом другом общественном месте.

— У вас есть даже своя пожарная часть, которую видно из окна?

— Да, она создавалась для того, чтобы обеспечивать пожарную безопасность объектов «Вектора».

— И все вирусные стоки у вас удаляются из каждого корпуса, потом идет термообработка и только после этого они попадают в общий сток?

— Всё гораздо сложнее. Перед термической обработкой все стоки проходят еще химическую инактивацию.

— Помимо «ЭпиВакКороны», «Вектор» работает еще ведь над препаратом и вакциной против оспы?

— Совершенно верно. Мы разработали препарат НИОХ-14 против натуральной оспы и родственных ей вирусов. Аналог существует только в США. Он был зарегистрирован три года назад. Наш препарат прошел все стадии доклинических исследований, и сегодня завершена первая фаза клинических исследований на добровольцах. Уверен, что скоро данный препарат будет зарегистрирован.

— Вакцина включает живой вирус?

— Да. Это противооспенная вакцина четвертого поколения. Мы в живом вирусе осповакцины, противооспенной вакцине первого поколения, выключили шесть генов вирулентности. Наша вакцина уже прошла первую стадию исследований на добровольцах. И сейчас завершаются вторая и третья фазы на более чем 300 участниках. Мы рассчитываем на регистрацию в конце года.

— В мире есть вспышки оспы?

— Случаи заражения не отмечались уже более 40 лет. Но вирус натуральной оспы может быть ресинтезирован. Подобный эксперимент продемонстрировали канадские исследователи в 2016 году, когда они с помощью химических методов и классических подходов по оживлению синтезировали вирус оспы лошадей. Он имеет большой геном, включающий свыше 200 тыс. пар нуклеотидов. Между тем ученые располагали только теоретической геномной последовательностью, взятой из интернета, и этого оказалось достаточно, чтобы получить живой вирус. После этого события вопрос биозащиты вышел на новый уровень. Стало понятно, что вирус натуральной оспы может быть получен искусственным путем, и это только вопрос времени. В относительно ближайшем будущем это смогут сделать многие лаборатории.

— А в дикой природе оспы уже нет?

— В природе сохранились близкородственные варианты. Это вирусы оспы обезьян и коров. И сегодня всё больше случаев заболевания фиксируется среди людей. Если говорить об оспе обезьян, мы наблюдаем факты передачи этого вируса от человека человеку. Но вирус оспы обезьян намного хуже передается по таким цепочкам, чем вирус натуральной оспы. Именно низкая способность к передаче в популяции людей позволяет в настоящее время избежать масштабных и смертоносных эпидемий, ведь около 10% зараженных оспой обезьян может погибнуть.

— Официально вирус оспы хранится ведь только в «Векторе» и в CDC Атланты (Centers for Disease Control — Центры по контролю и профилактике заболеваний в США. — «Известия»)?

— Официально — да. Но в каких он еще может находиться хранилищах несанкционированно, пока непонятно. Поскольку уничтожение хранилищ вирусов проводилось практически на добровольной основе, они еще могут существовать.

— А как выглядит хранилище вируса оспы в «Векторе»? Я себе представляю, что он помещен в ларец, как Кащеева смерть...

— Эта аналогия очень правильная. Как известно, Кащеева смерть находится на кончике иглы. Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в ларце. Так вот, вирус натуральной оспы у нас хранится намного надежнее.