ОБЪЕДИНЕНИЕ ЛИДЕРОВ НЕФТЕГАЗОВОГО СЕРВИСА И МАШИНОСТРОЕНИЯ РОССИИ
USD 92,59 0,02
EUR 100,27 -0,14
Brent 0.00/0.00WTI 0.00/0.00

Импортозапрещение как высшая форма импортозамещения

Сообщая на прошлой неделе об указе («Executive Order») Трампа об обеспечении безопасности американских IT и телекоммуникаций посредством запрета закупок вражеского ПО и техники, агентства упирали на непростые отношения Америки с Китаем вообще и Huawei в частности, и оказались правы.

Между тем документ не про Китай, а вообще про внешних врагов США («foreign adversary»; это и иностранные правительства, и отдельно взятые граждане, находящиеся под контролем или в юрисдикции таких государств). Россия наряду с Китаем, Ираном и С. Кореей – первый кандидат на попадание в список «foreign adversary», все эти страны национальная киберстратегия США упоминает прямо и в очень недружественном контексте.

Указ Трампа представляет собой образец государственного подхода к импортозамещению в IT.

Обратите внимание, во-первых, что президент США трактует «неограниченное приобретение или использование в Соединенных Штатах ИКТ и сервисов, разработанных, спроектированных, изготовленных или поставляемых лицами, контролируемыми или находящимися в юрисдикции «врагов», как «чрезвычайную угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов», угрозу, способную обернуться «катастрофическими последствиями» (дословные цитаты). Угроза национальной безопасности США возникает даже в случае «индивидуальных приобретений» иностранных технологий и сервисов.

Мы этого на четвёртом году импортозамещения всё ещё не понимаем и, по национальной привычке, ждём поклёвки жареного петуха, после которой, тоже по привычке, станем петь «Прощание славянки». У нас всюду, от Москву до самых до окраин, что у государственных, что у частных людей на столах стоят Windows, а в карманах лежат iOS пополам с Android. И ничего не происходит, даже разговоры про «национальную ОС», которые шли лет ещё 10 назад, прекратились.

Ещё напоминание: в сентябре 2007 года вице-премьер Дмитрий Медведев провел совещание в Мининформсвязи (так тогда называлась Минкомсвязь) по вопросам применения СПО в государственных организациях с целью «придать мощный импульс развитию СПО в нашей стране». К 2010 году соотношение проприетарного и свободного софта должно было составить, решило совещание, «50 на 50» (в рублях, штуках или строках кода – в такие мелочи совещавшиеся, правда, не вдавались). Прошло 12 лет, но ничего, кроме младенческой смерти «национальной программной платформы», не произошло.

Во-вторых, указ Трампа не полупроводник, он работает в обе стороны. Мало того, что Трамп запретил покупать неправильное чужое, он ещё и запретил продавать чужим софт, кристаллы и сервисы. Чужими, повторимся, компании и людей в США назначают произвольно, по только Трампу известной процедуре. Китайцы имеют шанс как-то обойтись своим, микропроцессоры они сами производят, мобильная ОС в работе, настольная – Red Flag – как средство гражданской обороны может быть развёрнута очень быстро. А нам что делать?

В-третьих, международное право, которым у нас принято утешаться и на которое принято надеяться. Скажем, правила ВТО. Эти правила не разрешают национальным правительствам блокировать закупки иностранной продукции, делая исключение только для закупок государственных (как и принято в России в отношении ПО – к госзакупкам допущены все, от заказчика требуется только обосновать необходимость – и пожалуйста, покупай софт хоть в ЦРУ).

Указ Трампа, между прочим, имеет обратную силу: как только он начнёт действовать, все ранее полученные американскими компаниями, не говоря уже о государственных заказчиках, разрешения на импорт вражеской аппаратуры, онлайн-сервисов и софта аннулируются.

Free enterprise – только для евро- и афроамериканцев, за границами США по вопросу взаимодействия бизнеса и государства имеем гоголевский сюжет: «А дворянин-то с аполетой пройдет навстречу, скажет: «Что ты, купчишка? свороти с дороги!»

Методика опробована, в частности, на Касперском. Оказалось, работает. И обосновывать ничего не надо (не перед кем же отчитываться), достаточно сказать «это вражеское ПО», а если даже обосновать совсем уж нечем, можно безмятежно соврать про штаб-квартиру ЛК на Лубянке.

Ладно Касперский, а, например, ГЛОНАСС, «Бэйдоу»? A «Яндекс»? Их тоже можно забанить по щелчку пальцев, почему нет. Под определение «ИКТ и сервисы, разработанные, спроектированные, изготовленные или поставляемые лицами, контролируемыми или находящимися в юрисдикции внешних противников» вполне подходят.

Есть и в-четвёртых: Штаты изменились. Григорий Громов, большой IT-специалист (возглавлял в своё время ВЦ АН СССР, впоследствии уехал в Долину), в 70-е годы прошлого века сформулировал – не теорию, нет, и даже не гипотезу, а аналогию, иллюстрацию мысли, – которую назвал «хвостом ящерицы». По этой аналогии американская IT-индустрия поступает с утратившими инновационность технологиями, как ящерица с хвостом – отбрасывает, отдаёт на съедение тем, кого Трамп теперь именует «foreign adversary». Большим «хвостом ящерицы» была, например, передача копирайта на IBM PC от IBM китайской Lenovo.

Подписав обсуждаемый указ, Трамп подписался под заявлением «больше так не будет».

Ну как и кому могут угрожать, скажем, ВОЛС, которые вместе с аппаратурой для их прокладки производит Huawei? Никому и никак. Но ведь запрещают.

Стороннему наблюдателю в этом видна лишь силовая защита глобального рынка от конкурентов США. Потому что больше тут не видно ничего.

В-пятых, границы в «свободном, едином, глобальном Интернете», как выясняется, существуют. Трамп провёл такую границу по демаркационной линии «своё-чужое» (оборудование, софт, сервисы).

И это, возможно, самое поучительное, что можно извлечь из его указа.

Дополнительная информация

Идет загрузка следующего нового материала

Это был последний самый новый материал в разделе "Цифровые технологии"

Материалов нет

Наверх