Читайте историю открытия мегионской нефти

60 лет назад, 21 марта 1961 года, было открыто Мегионское месторождение нефти – первое в Среднем Приобье. А через три недели Юрий Гагарин первым среди землян совершил полет в космос. Оба события освещались в центральной прессе. Космический прорыв, может быть, вызывал больше эмоций в силу новизны свершившегося, но для сибирских геологов первая сургутская нефть была почти космосом.

«Замыслил я побег…»

Среднее Приобье долго молчало. Скважины с упорством, достойным лучшего применения, отдавали лишь минеральную воду. Как тут не впасть в отчаянье?

И все же усилий геологи не оставляли. Монтировали буровые вышки, испытывали скважины. И наконец разведчики дождались нефтяного фонтана.

21 марта 1961 года в утреннем выпуске «Последних известий» на всю страну голос диктора сообщил: «В центре Западно-Сибирской низменности, недалеко от села Нижневартовск, с глубины более двух тысяч метров впервые получен фонтан нефти дебитом 200 тонн в сутки».

Сибирские геологи таким образом подтвердили прогнозы науки о том, что Западная Сибирь может стать самой крупной нефтяной областью мира.

…Салманов шел к этому почти четыре года. С тех пор, как в августе 1957 года «замыслил он побег» и передислоцировался с большим скандалом из Кузбасса, где нефти, по его мнению, и быть не могло, в Среднее Приобье, недра которого, как он считал, богаты углеводородами. В этом его убедил еще в студенчестве профессор Михаил Абрамович, ученик Ивана Губкина.

Среднее Приобье было изучено в то время очень слабо. Сейсмические работы на Оби велись робко. Никто с точностью не мог сказать, где эта нефть залегает. Пробуренные в Ларьяке, Покуре опорные скважины дали лишь общее представление о геологическом разрезе пород.

Когда скандал с «самоволкой» Салманова угас, местные власти выделили геологам старую колхозную контору с телефоном и разрешили начальнику нефтеразведки Салманову купить в колхозе выездного коня, которого тот назвал Казбеком. Из технического арсенала геологи владели лишь одним буровым станком и двумя тракторами. С этого началось строительство электростанции, механической мастерской, кузницы, складов, жилья.

Неудача у Черного мыса

10 сентября 1959 года Сургутская нефтеразведка вошла в состав Тюменского геологического управления (ранее Салманов подчинялся Новосибирскому управлению) и стала называться Сургутской комплексной геологоразведочной экспедицией.

Бурение скважины Р-1 было начато 20 января 1959 года у Черного мыса с торжественного митинга, на котором настоял Салманов. Начальник экспедиции очень хотел, чтобы сургутяне запомнили этот день как начало новой нефтяной эпохи. Но в результате испытания скважины был открыт лишь артезианский источник подземных вод. Первая скважина в Сургуте не дала нефть. «Не пора ли сворачивать работы в Среднем Приобье?» – раздавались то в Тюмени, то в Москве резонные вопросы.

…Салманов нервничал. Его упрекали: буришь на воду! А где нефть? Сомнения в перспективности недр сургутского Приобья только усиливались. Однажды даже начальник геологического управления Юрий Эрвье сорвался: «Поезжайте в Шаим. Поучись бурить!» Когда в июне 1960 года рванул Шаимский фонтан и была получена первая в Западной Сибири нефть, от Сургутской экспедиции стали отщипывать последние ресурсы, переводить специалистов на другие объекты. Работы в Сургуте предполагалось приостановить, направив ресурсы на Шаимскую площадь и в Березовский район.

Первая нефть Баграса

Последняя надежда сургутских геологов была связана с Мегионской площадью. На берегу Баграса работала буровая бригада Григория Норкина. В марте 1960 года там завершилось бурение скважины, но испытание не могли начать из-за отсутствия насосно-компрессорных труб. Только через год (!) состоялось испытание первой мегионской скважины. По этой причине работающие на Конде геологи опередили мегионцев. Шаим, а не Мегион стал первой ласточкой. Но Мегион проложил дорогу к Самотлору.

21 марта 1961 года из Мегиона пришла долгожданная радиограмма: «Салманову. Скважина фонтанирует. Идет вода с нефтью. Скважину закрыли. Как быть? Тепляков».

«Откройте скважину, проводите отвод на озеро. Утром прилечу», – сообщает в ответной телеграмме Салманов.

Утром он самолетом Ан-2 вылетел на буровую. Проваливаясь в глубоком мартовском снегу, Тепляков с Салмановым бежали к скважине:

– Открывай задвижку! – крикнул Тепляков буровому мастеру Григорию Норкину, стоявшему возле скважины.

Тот открыл, и, как описывали в своих репортажах журналисты, «тугая струя нефти вырвалась наружу подобно джинну из кувшина. Все стали мазать лица друг друга черной жидкостью». В радиограмме Фармана Салманова начальнику Тюменского геологического управления Юрию Эрвье говорилось:

«Скважину Мегионскую-1 19 марта простреляли в интервале 2 175–2 178 метров. 20 марта понизили уровень на глубину 480 метров. 21-го в 13 часов дня после дополнительного тартания начался слабый перелив разгазированной технической воды, в 14 часов появилась нефть. Дебит нефти, по записи в коллекторском журнале, 21 марта составил 288 кубометров в сутки, то есть одна бочка емкостью 200 литров заполнялась одну минуту».

Новое месторождение получило название Мегионское. В 1962 году, когда была организована нефтеразведочная экспедиция, здесь стояли еще баржи и вагончики. Как писали газеты того времени, адрес экспедиции был коротким: «Нижневартовский район, поселок Мегион. Тайга».

Возглавившему Мегионскую нефтеразведочную экспедицию Владимиру Абазарову вскоре поручат непростое дело – взять штурмом Самотлор. Но к тому рывку надо было еще подготовиться…

А у Салманова после мегионского фонтана случилась еще одна победа: Усть-Балык. Там бурилась 62-я скважина.

Месторождение готовили как подарок к ХХII съезду партии.

«Недосыпая, в начавшуюся октябрьскую стужу поистине героически трудились люди, – рассказывал позже главный геолог Главтюменьгеологии Лев Ровнин. – Наконец, настал день 15 октября 1961 года. К утру закончили прострел скважины против предполагаемого нефтяного объекта и начали спуск труб. В полдень из скважины стали откачивать первые порции воды для возбуждения пласта. Уровень снижался не быстро: сто, двести, пятьсот метров. Никакого фонтана нет. Шестьсот метров – все спокойно. Глубина уже превышала предел, после которого редко бывают нефтяные фонтаны. Невеселые мысли проносились в это время у меня, у Салманова, да и у всех, кто жил эти дни в тревожном ожидании. Мы молча сидели на рации, обдумывая, что же могло случиться? Почему нет фонтана? И вдруг связист Жданов схватился за наушники и закричал: «Фонтан!»

Так 15 октября 1961 года открыли Усть-Балыкское месторождение. Спустя два месяца, 18 декабря 1962 года, оно окончательно подтвердило, что его недра содержат богатейшие запасы. Из скважины № 63 ударил фонтан с суточным дебитом нефти 800 тонн. И тогда поселок было решено переименовать в Нефтеюганский. «Нефть на Юганской Оби!» – эти слова теперь многое определяли. Выходит, Салманов в нужное время оказался в Среднем Приобье.

«Это была, пожалуй, самая главная победа в мои тридцать лет», – писал в своих воспоминаниях Фарман Салманов об открытии нефти в Среднем Приобье.

Это интересно

Знаете ли вы, что обстоятельства открытия мегионской нефти Фарманом Салмановым стали основой пьесы «Своей дорогой» (1973), написанной сценаристом Рустамом Ибрагимбековым?

В 1977 году на сцене Московского академического театра имени Маяковского режиссер Андрей Гончаров поставил по этой пьесе спектакль, который назывался «Неопубликованный репортаж». По популярности он соперничал лишь с «Трамваем «Желание» по пьесе Теннесси Уильямса. Вся театральная Москва рвалась увидеть спектакль, где прототипом главного героя Фарида Салаева стал сибирский геолог Фарман Салманов, бросивший вызов обстоятельствам, идущий на риск ради будущих открытий. Главного героя играл Александр Лазарев.

А в 1978 году режиссер Александр Прошкин снимает по сценарию Ибрагимбекова фильм «Стратегия риска». В фильме снялись Лев Дуров, Армен Джигарханян, Александр Пороховщиков и другие. Фармана Салманова сыграл Александр Парра. Место, в которое Салманов, считавший бесперспективным поиск нефти в Кузбассе, увел свою экспедицию, называлось в фильме не Сургут и даже не Югра, а Пурга.