Игорь Сечин сам не пришел в суд, но прислал письмо

Глава "Роснефти" Игорь Сечин в третий раз не пришел на допрос по делу бывшего главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева, но на этот раз уведомил суд о причине неявки, сославшись на занятость.

Между тем процесс уже движется к завершению: помимо дополнений со стороны обвинения осталось лишь допросить Сечина и самого Улюкаева. В суде все чаще идут разговоры об оглашении его письменных показаний, данных на стадии следствия.

Таким образом, разбирательство может завершиться без допроса главного свидетеля обвинения. Это тем более странно, что очная ставка между Сечиным и Улюкаевым на стадии следствия проведена ни была.

УСИЛЕНИЕ ЗАНЯТОСТИ

В начале заседания судья Лариса Семенова сообщила, что адвокат Сечина прислал в суд письмо и сообщил, что его доверитель не явился в суд по уважительной причине.

"В связи со стратегическими задачами, которые руководство страны ставит перед компанией "Роснефть", до конца года наблюдается усиление напряженности рабочего графика и поездок", - огласила судья письмо.

В нем адвокат также напоминает о ранее данных показаниях по делу. "Сечин давал показания на стадии следствия, поддерживает их и не возражает против их оглашения", - пишет он.

Пока неизвестно, сочла ли судья такую причину уважительной, но повторную повестку все же отправила.

Законодательство предусматривает такие основания для оглашения письменных показаний, как смерть или тяжелая болезнь свидетеля, переезд в другую страну, невозможность установить его местонахождение и стихийное бедствие.

"МЫ ЗДЕСЬ БЛАГОДАРЯ ЭТОМУ СВИДЕТЕЛЮ"

Адвокат Тимофей Гриднев намерен возражать против оглашения письменных показаний. "Законодательство содержит исчерпывающий список причин для оглашения письменных показаний. Причин, названных адвокатом Сечина, в нем нет", - пояснил Гриднев.

Он будет настаивать на допросе в суде. "Очной ставки между Сечиным и Улюкаевым так и не было", - сказал адвокат.

Гриднев отметил, что по делу осталось два основных доказательства: допросы Сечина и Улюкаева. При этом суд торопит Улюкаева, чтобы тот быстрее дал показания, хотя он планировал допрос лишь после выслушивания показаний Сечина.

"Благодаря ему затягивается процесс, но к нему нет никаких санкций, а нас вы торопите. Мы здесь находимся именно благодаря этому свидетелю. Почему мы должны идти на уступки своих прав?" - сказал Гриднев.

Адвокат Лариса Каштанова добавила, что на следующем заседании Улюкаеву, скорее всего, придется дать показания.

ЭКСПЕРТИЗА

Помимо показаний Сечина версия обвинения основывается на заключении экспертов, которые, прослушав записи их с Улюкаевым разговоров, пришли к выводу, что речь идет о взятке. Напрямую никто из участников диалога этого слова не произносит - они обсуждают "задание" и "корзиночку".

Следователи заказали психолого-лингвистическую экспертизу аудиозаписи в Южном экспертном центре в Волгограде. Сторона защиты заказала анализ этой экспертизы специалисту из Академии имени Кутафина Елене Галяшиной.

Она проанализировала речь и заявила об отсутствии признаков осведомленности Улюкаева о наличии в сумке 2 миллионов долларов. "Есть существенные нарушения. Никаких лексических средств, указывающих, что Улюкаев понимал, что в сумке 2 миллиона долларов взятки, в экспертизе нет", - отметила специалист.

"Слово "задание" употребляется. Очевидно, что оно получено Сечиным, но не знаем, от кого. Он говорит: "Можешь считать задание выполненным". Это не категорическое суждение, а указание на то, что коммуникант предлагает другому коммуниканту так считать. Значит, на самом деле оно еще не выполнено", - пояснила Галяшина.

По ее словам, эксперты не использовали программы, позволяющие очистить аудиофайл от посторонних шумов. "Использовалось бытовое программное обеспечение, которое входит в стандартный пакет Windows и не является специализированным", - отметила она.

Галяшина нашла в экспертизе множество нарушений. По ее словам, эксперты провели психолого-лингвистическое исследование по файлу, не проверив его на наличие монтажа, вышли за пределы компетенции, не отразили особенности интонации устной речи, проигнорировали коммуникативный, ситуационный и исторический контекст.