ОБЪЕДИНЕНИЕ ЛИДЕРОВ НЕФТЕГАЗОВОГО СЕРВИСА И МАШИНОСТРОЕНИЯ РОССИИ
USD 92,59 0,02
EUR 100,27 -0,14
Brent 0.00/0.00WTI 0.00/0.00

Афроазиатский ракурс ТЭК

Нефтегазовое сообщество планеты облетел любопытный прогноз Секретариата ОПЕК. В докладе под названием World Oil Outlook, о чем идет речь, постиндустриально-богатым странам предрекается сильное падение потребления «черного золота», причем уже ко второй четверти XXI века. Правда, вначале, т.е. в 2022–2025 годах, график торможения будет выглядеть как застывшее — почти без зигзагов — плато на уровне 47 млн баррелей в день. Но к 2045 году звенья Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) уже столкнутся с длительным спадом потребления столь ключевого — на сегодняшний день — ресурса до 35 млн баррелей в сутки. Однако и это — еще не «конец истории», ибо тогда же выделится группа государств с обратной — обнадеживающей нефтяников тенденцией. Это развивающиеся страны «периферии мира» с крупными экономиками. Там спрос на углеводороды, наоборот, взлетит. Произойдет это по ряду причин: рост населения, динамичное развитие хозяйства, увеличение среднего класса и, наконец, увы, второстепенность экологических императивов. Потребность в нефти, видимо, повысится в «третьем мире» до 74, 3 млн баррелей в сутки. В самом сердце радующего нефтяников процесса окажется часть Азии. Ведущим импортером «старого» энергоресурса станет Индия. Но и Китай, хотя и переходя на газ и ВИЭ, не останется в стороне. Характерно, что эти не входящие в ОЭСР гиганты все больше будут рассчитывать на поставки нефти из той части света, которая тоже не входит в элитный клуб, — из Африки. Наша статья — о нелегких вехах в упрочении того топливного моста, который, огибая полсвета, связал Черный континент с Поднебесной. 

ExxonMobil на ангольском шельфе обращен к восходу солнца

Из Луанды пришло сообщение о заключении трех важных лицензионных контрактов на реализацию глубоководных добычных проектов. С согласия правительства Анголы документы подписали два именитых инвестора — отечественный и американский. 

Заокеанским партнером стала крупнейшая в мире частная нефтегазовая компания ExxonMobil. Что же касается местного участника, то им является операционный филиал национальной углеводородной корпорации Sonangol Pesquisao Producao, SA (сокращенно — Sonangol P&P). Обоим звеньям альянса предстоит сообща исследовать, а если понадобится, то и освоить, а также разработать шельфовые блоки у берегов этой западноафриканской страны. «Нарезанные» на карте «куски» известны геологам под номерами 30, 44 и 45. Общая площадь акватории, по данным Africa Oil+Gas Report, — 17,800 кв. км, или, для сравнения, 1/6 территории Московской области. Условные квадраты находятся на расстоянии 50-100 км от берега. Глубины дна колеблются от полутора до трех тыс. м. Поскольку до сих пор в этих малоисследованных водах (в отличие от иных участков ангольского шельфа) не было сделано ни одного открытия, — африканцы как раз и надеются на то, что лишь наиболее опытные гиганты мирового апстрима с самыми громкими именами найдут там, в неизученном бассейне Namibe, что-либо коммерчески-значимое. 

Об этом и говорит глава Совета директоров отраслевого ведомства ANPG Паулиньо Жеронимо. «Успех работы, проделанной в Анголе зарубежными операторами, многие из которых известны консолидированным статусом в нашей стране, является очень важным фактором. Фактором, ускоряющим рост сектора ангольской нефтедобычи и повышение его престижа». Коллеге вторит директор филиала ExxonMobil Андре Костельник: «Будем работать с ангольским правительством и ANPG. Делать это необходимо с тем, чтобы идентифицировать т.н. «приграничные» зоны с наилучшим ресурсным потенциалом, применяя при этом наш уже доказанный экспертный опыт и самую прорывную, инновационную технологию. Так что в данном смысле эти новые концессии стали результатом долгой истории успехов в нашей геологоразведочной и производственной активности по всей Анголе». 

ExxonMobil хотя и переживает из-за предстоящих бурений, но знает: «путаться под ногами» по соседству не станет никто. Американцы получили в проекте 60-процентную долю, да и операторами назначены тоже они.

Вместе с тем основной импортер ангольской нефти — не Соединенные Штаты, а Китай. На него приходится львиная доля 20-миллиардной внешней задолженности африканского государства. Образовалась же она не только из-за общих трудностей в преодолении отсталости и последствий гражданской войны. Недобрую роль сыграло и многолетнее погружение страны в трясину коррупции. Вот что разъедало углеводородный сектор экономики в годы власти бывшего президента Жозе Эдуарду душ Сантуша, его возглавлявшей Sonangol дочери, да и «благородного семейства» в целом. После изгнания лиссабонских колонизаторов, расистов ЮАР и доморощенных сепаратистов сеньор душ Сантуш взял порочный курс на фактическое перерождение ангольской революции. Да, выпускник Азербайджанского института нефти и химии (1963-1969 годы) далеко отошел от заветов легендарного основателя национально-освободительного движения MPLA Агостиньо Нето.

Китай мог бы обидеться, но…

…В последние годы Ангола мотивировала свои нередкие отходы от квотно-ограничительного режима ОПЕК+ необходимостью хотя бы постепенно расплачиваться с Поднебесной. Рассчитываться с ней за различные займы, субсидии и кредиты на подъем топливно-энергетической инфраструктуры, транспортной системы и, наконец, агропромышленных комплексов. 

Но расширенный клуб нефтеэкспортеров в составе 24 стран при участии РФ и Саудовской Аравии становился все строже к Луанде: мол, у каждого звена картеля и его аутсайдеров есть свои международные обязательства, но это не оправдание для нарушителей, тем более злостных. И вот настал июль с.г., когда, вместо привычных 7–8 танкеров из Анголы, китайский Sinochem принял в своих портах всего 5 нефтевозов: сказался бдительный мониторинг по линии ОПЕК+. А Unipec, это трейдинговое подразделение госмонополии Sinopec (КНР), судя по данным сайта Africa Oil & Power, вообще не получило ничего. И это — вместо традиционных двух-трех танкеров. Думается, если бы не относительное замедление китайской экономики и падение спроса на сырье в условиях COVID-19, Пекин мог бы сильно рассердиться на Луанду.

Наряду с основным долгом, Ангола несет на своих плечах еще и другую ношу. Это 3,7-миллиардный займ, полученный в 2019-м от Международного Валютного Фонда. Да и сама корпорация Sonangol тоже не бездействовала в последние годы в поиске капиталовложений и заемных средств. Так, с конца 2018-го до середины прошлого года она «добыла» у частных банков 2,5 млрд долл. Но денег все равно не хватает. Минувшим летом ангольский Минфин заявил: диалог о реструктуризации и продлении «покрытия» обязательств республики путем поставок «черного золота» находится в продвинутой стадии. Новые условия расчетов с кредиторами наверняка гораздо лучше отразят как ценовой спад рынка и общеэкономическую рецессию на планете, так и жесткий контроль со стороны ОПЕК+. Кроме того, африканцы желают воспользоваться готовностью G20 предоставить «третьему миру» поблажки по срокам выплаты долга высокоразвитому «ядру мирохозяйственного организма». Это — быстро разлетевшаяся по Черному континенту весть о т.н. Debt Service Suspension Initiative со стороны «двадцатки»… 

…А как обстоят дела в углеводородном ТЭК на противоположном берегу Африки — в другой португалоязычной стране по имени Мозамбик, на флаге которого красовался — с партизанских времен — автомат Калашникова? И как мозамбикские реалии помогают или, наоборот, препятствуют насыщению мега-рынка углеводородного сырья в КНР? Отвечая на вопрос, — позволим себе краткое отступление в жанре нефтегазовой политологии и порассуждаем о ее применимости к заботам и планам Поднебесной на современном этапе. 

Интриги — изощренно-веерные

Пекин прав, укрепляя свою нефте- и газоимпортную ставку на партнеров в дружественной России. Это не потому, что углеводороды Сибири — какие-то особенные или сверхдешевые, а аравийские, американские и африканские — плохие. Дело тут в другом: китайские экономические, в т.ч. топливные, интересы методично выдавливаются Вашингтоном отовсюду, где они есть.

Поднебесная, конечно, и не думает капитулировать, как и отступать, тем более в столь важной, жизненно решающей сфере доступа к энергоресурсам. Но ведь она не может не видеть: на каждом направлении и участке, за исключением России, американцами уже сформулированы и поставлены конкретные задачи поэтапного «обрубания» или как минимум осложнения нефтегазовых маршрутов для дальневосточного гиганта. Имеются, иными словами, готовые и уже взаимосвязанные друг с другом доктрины не только военно-политического, но и, что интересно, идеологического характера.

Так, в Центральной Азии, откуда (из Казахстана) транспортируется в Синцзян-Уйгурскую автономию соседней страны еще и узбекское, да и туркменское «голубое топливо», — дипломатией США запущена опасная теория. Речь — о якобы навязанном и потому вредном для среднеазиатов территориальном «сэндвиче». В своеобразном географическом «бутерброде» вкусная середина зажата жесткими и почему-то, мол, пережаренными(!) хлебно-рисовыми горбушками в лице злобной России и экспансивного Китая. Так не пора ли запланировать выход из этого «гамбургера» хотя бы путем сворачивания газоэкспорта в КНР — скажем, года через три? Утверждается: «переадресовка» этого сырья на пока еще не налаженное, но уже намечаемое местное производство метанола и олефинов окажется втрое выгоднее для экс-советских республик, чем поставки топлива в Китай. Быть может, так оно и есть, но согласитесь: вкладываемый геостратегический подтекст говорит сам за себя. Тем временем Малаккский, Тайванский и другие «танкерные» проливы, по которым в Шанхай и Гуанчжоу идет сырье из Персидского залива, видятся сверхдержаве по-адмиральски. То есть как «тесные горловины», которые в «день икс» можно-де будет заткнуть пробками «эскадренных претензий» к Пекину. Будируется и недовольство геологоразведочными проектами КНР в Южно-Китайском море со стороны Вьетнама, Малайзии и других региональных игроков. 

Существует, однако, и еще один раздражающий США поставщик «черного золота» и СПГ по заказам ведущей евразийской экономики. Это Африка, в которую китайские инвесторы вложили около 300 млрд долл, или вдесятеро больше, чем компании и банки Соединенных Штатов. Нитями энергоимпорта Поднебесная связана с западноафриканскими государствами на Атлантике от Нигерии до Анголы. Но ближе и выгоднее представляются тем же китайцам нефтегазоэкспортные трассы не там, а на восточных берегах Черного континента. Оттуда судоходный путь в направлении КНР считается более прямым и необременительным во всех смыслах. Исходным пунктом на африканском старте этой танкерной линии призван стать Мозамбик, крупный источник природного газа. Спроектированные для бывшей португальской колонии мощности по добыче, сжижению и отгрузке сырья призваны стать огромными, но вот незадача: их потенциальная ориентация на Дальний Восток – не всем по нраву. Так, американская пресса, как подметил на днях политобозреватель Сергей Кожемякин, открыто призывает «отвоевать Мозамбик у Пекина». Как и в чем это проявляется в повседневной континентальной хронике?

Хотя бедность — не порок

Журнал «Дипломат», как отмечено в той же публикации, напоминает, что страна «изобилует примерами растущего влияния Китая». При этом перечисляются: модернизация столичного аэропорта и морского порта в Бейре, строительство дорог, создание сельхозпредприятий, открытие центров профессионального обучения…

…Однако «в пику проектам, служащим развитию страны, США навязывают контракты в колониальном духе, — пишет далее Кожемякин. — Миллиардные кредиты Мозамбик обязан тратить на закупку оборудования за океаном. На очереди военное присутствие под предлогом борьбы с ИГ (международной террористической группировкой, запрещенной и у нас в России — Авт.). Amnesty International уже призывает к иностранному вмешательству». Каким же, собственно, образом дошел Мозамбик «до жизни такой», и какую роль сыграли открытые залежи углеводородов в этом обострении обстановки? 

Не так давно на севере республики были найдены кладовые природного газа. По его запасам страна вышла на 14-е место в мире и третье в Африке. Освоение месторождений передано, по итогам лицензионных конкурсов, американской ExxonMobil, французской Total, итальянской Eni, российской «Роснефти»… Конечно, после «раскрутки» секторальных санкций против Москвы с 2014 года альянс нашей нефтяной монополии с американцами в Мозамбике (как и в Карском море, Мексиканском заливе и т.д.) не задался, но списки партнеров остались нетронутыми. На сегодня объявлено о трех проектах по добыче и сжижению газа объемом 60 млрд долл. Программы для страны (если не растаскивать инвестиций, как это там бывало) — бесценные. Но рядовые мозамбикцы, увы, зачастую не видят обещанных «плюсов», жалуясь на экспроприацию земель и запрет на традиционное рыболовство. 

Уж и не знаю, справедливы ли наветы африканцев на буровиков в водах Мозамбика. Оправданы ли жалобы на мнимую жестокость «пришельцев» по отношению к артелям промысловиков, бороздящих пенистую лазурь на утлых лодках? Могу лишь сказать по опыту работы на другом краю Африки — в Гвинейском заливе: соседство с рыбацкими кооперативами — не подарок для инвесторов. Бывает так, что за целый день промысловики, бороздящие шельфовую акваторию на слабосильных подвесных моторах, успевают до темноты едва достичь районов лова, а тем временем пора ночевать. И, дабы не стать за ночь жертвами коварных океанских течений, а на рассвете быстро раскинуть сети по назначению, — рыбаки без зазрения совести прицепляют свои шаланды к колоннам буровых платформ. Не хотят, иными словами, оказаться к утру за сотни миль от берега. Но само по себе «пристегивание» — еще не беда. Беда в том, что на железных «противнях» бригады разжигают в лодках… костры для варки ужина! В общем, открытый огонь безнаказанно разводится у самого основания нефте- или газодобычного объекта. Кошмар! Пытаться же образумить нарушителей бесполезно, как и вызвать по радио морскую полицию, у которой вечно нет катеров или двигателей в рабочем состоянии. И ведь это — один из сотен ужасающих примеров того, как, даже не конфликтуя с местным населением, приходится идти по лезвию бритвы!

Так или иначе, при «общемозамбикском» уровне бедности в 43%, планка трех северных провинций, о которых идет речь, еще драматичнее. Ведь там «индикатор нищеты» составляет 53-67%. «Свыше половины детей страдают от хронического недоедания; регион лидирует по заражению COVID-19». 

Терроризм — все ближе к газу

Протесты против неспособности мозамбикских властей облегчить тяготы населения перешли в русло радикального ислама. Провозглашенное в 2015-м движение «Ансар аль-Сунна» объявило шариат «противоядием от коррумпированного и антинародного правления». Мятеж вспыхнул там же, где когда-то начинал — с помощью СССР — борьбу против португало-фашистского колониального режима повстанческий фронт ФРЕЛИМО.

Нынешнее восстание претерпело, однако, не лучшую трансформацию. В северные провинции прибыли иностранные инструкторы и боевики, а сама «Ансар аль-Сунна» приняла присягу верности преступному «Исламскому государству». Вооружившись не только ножами и мачете для запугивания полицейских и местных функционеров, но и автоматами и гранатометами, да и владея средствами передвижения, мозамбикские боевики уже напоминают своей тактикой атаки ближневосточных экстремистов. В первом полугодии населенные пункты, различные офисы и автоколонны на севере Мозамбика подверглись нападениям сотню раз! Убито 450 человек, сожжены десятки школ, исчезла социальная инфраструктура. При таком «раскладе» следовало — согласитесь — ждать зверских ударов по формирующемуся газовому ТЭК.

И вот, увы, они нанесены. Под напором террористов, рядящихся в тогу «народных мстителей», 12 августа с.г. пал портовый город Мосимба-да-Прая, опорный пункт основных проектов в сфере «голубого топлива». Под власть исламистов перешли и ближайшие острова, на многие из которых недавно нацеливался пришедший в страну нефтегазовый бизнес. Подчинен теперь мятежникам и ряд районов провинции Кабу-Делгаду. Жестокость боевых действий обернулась прискорбным итогом: появлением 250 тысяч беженцев! 

Мозамбикские джихадисты со странной синхронностью приурочили свои атаки к симптомам усиленного продвижения целей США. Каких именно? Американский Экспортно-импортный банк и Международная финансовая корпорация развития выделили свыше 6 млрд долл на проекты по добыче и сжижению газа, созданию ТЭС и прокладке ЛЭП. «Отличный пример того, как можно продвинуть продукты и услуги США, не уступая место Китаю и России», — заявила глава Экспортно-импортного банка Кимберли Рид. Итак, не уступать место КНР и РФ… Звучит с вызовом, не так ли? Если бы нас не хотели вытеснить, искусно пользуясь засадами бандитов под черно-зеленым знаменем, — то вряд ли появились бы на новостных лентах вести об участии российской «ЧВК Вагнера» в попытках преградить путь переродившимся на мнимо-религиозный лад мозамбикским мятежникам. Другая частная военная фирма прислала свой отряд из ЮАР. Да и сами зарубежные газовые игроки хотят заиметь в Мозамбике собственные «мини-армии», как отозвался о них процитированный выше Сергей Кожемякин. Но почему, спрашивается, столь сильна тяга к обретению многоязыкого наемного воинства?

Дело, видимо, в том, что Вооруженные Силы страны, сокращенные и ослабленные за годы неолиберальных реформ и сильнейшей коррупции в семействе прежнего президента, «не могут, — пишут в том числе и российские СМИ, — противостоять радикалам, предпочитая вымещать злобу на мирных жителях». Интересно: не мешает ли вооруженный экстремизм продвижению многообещающих проектов и на иных «фронтах» развития углеводородного ТЭК в Африке? Да и как вообще обстоят на континенте дела в нефтегазовом секторе на исходе нынешнего — крайне непростого пандемийного года?

Одним мигом — по Черному континенту

На мировом рынке нефти «откристаллизовалось» два фактора, работающих в разных направлениях. К небольшим, но все-таки ощутимым повышениям цен приводит любое ускорение китайской экономики – рост дальневосточного спроса на «черное золото». 

Возьмем для иллюстрации хотя бы сентябрь с.г., когда Китай, не в пример пассивному для себя же августу, импортировал из Соединенных Штатов больше углеводородов, чем весной или летом. И сразу же казавшийся американцам безнадежным «тромб» (ввиду заторов на выходе из инвентарно-ресурсных резервов в США) заметно рассосался. Вот что значит для глобального рынка пекинский фактор! Хотя 2,1-процентный прирост поставок нефти в Поднебесную может казаться незначительным в пропорциональном плане, но, по оценке старшего аналитика Rystad Energy Паолы Родригес-Масиу, это привело к внушительному повышению цен на «черное золото». И, наоборот, к понижениям то и дело ведет нынешний «североафриканский феномен» — всплеск добычи в Ливии, все еще расколотой внутренним конфликтом, но уже очнувшейся от пагубно-тупикового сна с блокированием собственных экспортных терминалов на Средиземном море. 

На днях, как и предрекала «Нефтянка», ливийский колосс, успокоенный примирительно-антиблокадным декретом маршала Х. Хафтара, отменил, наконец, «форс-мажор» на своем главном месторождении Sharara. Там теперь хотят поднять производство до 355 тыс. баррелей в день, а ведь еще вчера вся страна не дотягивала, под пальбой противоборствующих группировок, и до 120 тысяч! Повторный бум ТЭК во встающей с колен Ливии — немалая, между прочим, угроза квотно-ограничительному режиму ОПЕК+, но это — уже иной сюжет. А пока, на фоне свежих новостей из Бенгази, все гадали о другом: что же перевесит на сей раз на биржевых мониторах — спрос в Китае или возрожденный «магрибский фонтан»? Возможно, пекинский фактор мог бы подтолкнуть цены, но одновременно на рынок хлынули еще два потока. Ожили после урагана Delta буровые платформы в Луизиане и закончилась забастовка нефтяников Норвегии, угрожавшая, как предупреждал наш сайт, «срезать» совокупную добычу на шельфе скандинавского гиганта на 25%. Естественно, под тройным ударом активизировавшихся производителей не выдержали котировки сырья — вот они и упали на 3%. Краткий, на первый взгляд, раздел отраслевой хроники. Но многое в нем, особенно ливийский поворот, представляется показательным. Казалось бы, речь — всего об одной африканской стране, но как пристально наблюдают за ней из далекого Китая!

Вдохновившись ренессансом ливийского ТЭК, сделало шаг вперед в апстриме и королевское Марокко. С учетом COVID-19 там пошли навстречу инвестирующей в наземную разведку компании Sound Energy — и продлили ей лицензию еще на 24 месяца. Не стоит на месте и другая арабская страна — Египет. Началась реконструкция НПЗ Alexander, построенного в 1954 году. Завод, специализирующийся, главным образом, на производстве дизельного топлива, перерабатывает в основном два очень разных по своему составу сорта нефти. Это легкая марка Western Desert и, наоборот, тяжелое привозное сырье из Кувейта. В целом выходит по 100 тыс. баррелей в сутки, но дела с соблюдением природоохранных стандартов обстоят там плоховато. Поэтому комплексная модернизация объемом 674 млн долл вполне назрела. В рамках этой суммы, правда, не хватало 250 миллионов, но теперь они уже выделены лондонской штаб-квартирой Европейского банка реконструкции и развития.

Тем временем есть структурные подвижки в ТЭК Гвинейского залива. Все больше транснационалов перемещают апстрим-планы на сушу, а за морские скважины, оставленные ими, берутся на свой страх и риск венчурные игроки. Но они нередко ошибаются, а главное, — не способны дожить до возврата капитала. И вот в Нигерии создана специальная фирма для оказания помощи таким «полумаргинальным» инвесторам — Danite Limited. В той же Нигерии, этом ведущем звене ОПЕК на материке, реформировано ценообразование на рынке газа. Если те или иные партии добытого в стране «голубого топлива» пойдут на выработку электроэнергии, то владельцам ТЭС придется платить поставщикам — с 1 января 2021 года — по 3,2 доллара за 1 млн британских термальных единиц (MMBtu). Другое дело — если газ закупят молодые, едва встающие на ноги отрасли нефтехимии. Таким мощностям государство решило предоставить льготы. Предприятия по производству метанола, удобрений (мочевина и аммоний), полипропилена и т.п. смогут приобретать исходное сырье из нигерийских скважин всего по 1,5 доллара за MMBtu. 

…Ну и, наконец, курьезный пассаж. Смею надеяться, его оценят читатели «Нефтянки» с чувством юмора, а ведь таковых у нас большинство. В Кении решился вопрос о дальнейшей карьере высокопоставленного чиновника с благозвучным славянским именем — Павла Оймене, главы национального топливно-энергетического регулятора. Заступить в Найроби на второй срок пребывания в должности гендиректора влиятельной инстанции под вывеской Kenya’s Energy and Petroleum Regulatory Authority (EPRA) он должен был еще 1 августа с.г., но вдруг послышались голоса против продления должностных полномочий. Впрочем, подобных возражений оказалось совсем немного; и теперь мой тезка — снова в своем привычном кресле. Да и то сказать: разве может человек с таким славным именем быть неподходящим кандидатом?!

Павел Богомолов

Дополнительная информация

Идет загрузка следующего нового материала

Это был последний самый новый материал в разделе "Рынки"

Материалов нет

Наверх