2022-й: каким он станет? Краткий сценарий базового отраслевого прогноза

Вспомним: в начале уходящего года «бенчмарковая» североморская смесь Brent котировалась на биржах в скромных пределах 52 долларов за баррель. Предрекая разрекламированный заокеанскими демократами переход к зеленой «энергоальтернативе», аналитики ожидали еще более резкого ценового спада. Но что же произошло на деле? Минувшей осенью Brent достиг 86 долларов, хотя к зиме он слегка снизился. Но это уже никого в мировом углеводородном ТЭК не напугало. И теперь, например, исследовательский центр под эгидой Bank of America уверенно пророчит: на протяжении 2022 года средняя котировка шотландского старожила глобального рынка составит не менее 85 долл за баррелль. Что ж, если это так, но наступающая полоса в новейшей истории «черного золота» обещает стать для разноязыкого сообщества нефтяников отнюдь не такой плохой, как это могло показаться совсем еще недавно.

Недовольство на бензоколонках отдает… геополитикой!

Обостренное нежелание президента США Джо Байдена и его окружения проиграть промежуточные выборы 2022 года или выиграть их сомнительно — с минимальным перевесом… Вот, как ни странно, один из ключевых драйверов всей обстановки, складывающейся к началу Нового Года не только на американском, но и на глобальном нефтегазовом рынке. 

Да, никогда еще внутренние «разборки» в заокеанских политических лагерях не формировали в столь высокой степени тех тактических, но очень важных закономерностей, по которым углеводородному сектору планеты предстоит жить и развиваться с 1 января. В свое время Дональд Трамп панически опасался того, что летне-отпускной «вальс топливных этикеток» в преддверии таких же американских выборов 2018 года предопределит его грядущее — и столь болезненное — сползание с вашингтонского пьедестала. Когда группа сенаторов-демократов провела протестную пресс-конференцию прямо на АЗС неподалеку от Капитолия, — обитателю Белого дома наверняка показалось, что уже грянул его неблагополучный будущий час.

Если же суммировать сказанное с маразматичным, но психологически сработавшим раскручиванием пресловутого «русского следа», запущенным страстной Хиллари Клинтон и ее штабом, то так оно впоследствии с Трампом и случилось. Республиканцы были объявлены проигравшими. Помня об этом, нынешний глава государства отлично сознает кое-что существенное. Как минимум около половины соотечественников настроены против него — и готовится проголосовать осенью за таких конгрессменов, сенаторов, мэров, губернаторов и т.д., которые не по нраву демократам, что правят сверхдержавой. Поэтому выбить из рук оппозиции козырь бензиновой, дизельной и электроэнергетической дороговизны — задача номер один. 

Действуя в этом русле, администрация США призвала нефтяной сектор срочно нарастить добычу. Прозвучало это вроде бы актуально. Если в конце 2019 года отрасль ежесуточно давала 13 млн баррелей сырья, то в уходящем 2021-м этот показатель, увы, тяготеет к 11,2 млн. Казалось бы, вернитесь к прежней планке — и вопрос решен! Но не тут-то было. Антиуглеводородные указы, ограничения и прямые запреты, подписанные Байденом в первые дни после его январской инаугурации, еще более отпугнули ведущих системных инвесторов топливного ТЭК. А ведь они и без того отключили нефтянку от льготного финансирования под предлогом «недопустимой реакционности» такой подпитки в пользу сланцевиков. Она, мол, противоречит Парижскому соглашению о климате, в которое Америка вернулась при нынешней власти. 

В Вашингтоне требуют прироста добычи по всему свету

Видя, что оживление отрасли, вопреки взметнувшимся ценам, пошло в США крайне медленно, команда демократов не на шутку встревожилась. И призвала резко, т.е. по сути сверхпланово, взвинтить производство «черного золота» в расширенном альянсе ОПЕК+, объединившем 14 «коренников» экспортного картеля с десятком их единомышленников по коллективной углеводородной стратегии при неформальным лидерстве России.

«С учетом резкого повышения цен на бензин ранее в нынешнем году, — поясняет Reuters, — президент Джо Байден призвал… ОПЕК+ подстегнуть совокупную добычу; и ведь это — после многомесячных ограничений в масштабах рыночного предложения данного товара». Причем подобные призывы из США звучат вопреки тому, что ОПЕК+ и так не бездействует. Коалиция нефтепроизводителей самостоятельно повышает свою совокупную добычу — с ежеквартальным увеличением на 400 тыс. баррелей в сутки!

Впрочем, не только от этой группировки (блок т.н. emerging economies) ведущий заокеанский потребитель жидкого углеводородного сырья (до 28 млн баррелей в день и до 40% глобального «парникового эффекта»!) ждет в 2022-м ударного роста. Изрядные плюсы, по данным вице-президента Rystad Energy Клаудио Галимберти, должны дать дополнительные объемы сырья из Канады, Норвегии, Гайаны и Бразилии, т.е. весьма дистанцированных от ОПЕК+ аутсайдеров. Не следует забывать и о по-прежнему мускулистой, технологически оснащенной нефтянке самих Соединенных Штатов. Судя по прогнозу Energy Information Administration, действующей на правах одного из главных подразделений заокеанского Минэнерго, производство «черного золота» все же «раскрутится» в Западном Техасе, Нью-Мексико, Северной Дакоте и в остальных нефтеносных штатах до уровня 11,9 млн баррелей.

Но вот, как говорится, «вопрос вопросов»: оправдано ли такое стремление значительно прирастить общие валовые показатели в 2022-м по всему белу свету? Чем мотивируют герольды этого броска свой все более уверенный запрос на возврат к былым объемным достижениям? И вообще: не ошиблись ли они, выстраивая наиболее вероятную парадигму развития всей мировой индустрии ископаемых ресурсов на протяжении предстоящих 12 месяцев? 

Повышение спроса сулит еще и Азия, но не только она

Как и прежде (т.е. на предыдущих календарных стыках углеводородного сектора последних лет), отраслевые аналитики опираются на прогнозы Международного энергетического агентства. А оно, исходя из уже видимых (в минувшие недели) тенденций к возрождению деловой и туристической активности, пророчит повышение мирового спроса на «черное золото» по сравнению с нынешней довольно скромной планкой — 96,2 млн баррелей в день.

Этот суточный показатель призван, судя по статистическим проекциям МЭА, подняться до 99,53 миллиона. То есть максимально подойти к рекорду 2019-го – 99,55 млн баррелей. В пользу таких оптимистичных ожиданий говорит, в частности, то, что повышение спроса назревает нынче не только в Америке. Оно намечается и в «структурных недрах» двух других ведущих экономик планеты. Речь, конечно, идет о Китае и об Индии. Правда, маржа на азиатских АЗС чуть снизилась в последние дни ввиду опасений новой эпидемии, но эти перемены несущественны. К тому же Азия – это не только КНР и Южноазиатский субконтинент. По словам старшего нефтегазового аналитика Fitch Solutions Питера Ли, гораздо быстрее оправятся после пандемийной волны топливные рынки Индонезии и Таиланда.

Имеются, впрочем, немаловажные, хотя и косвенные, подсказки из иных регионов Земли. Так, в течение предпоследней декабрьской недели сильно упали инвентарные резервы топлива в главном западноевропейском портово-перерабатывающем хабе — ARA (Амстердам — Роттердам — Антверпен). А ведь там, в отраслевом ядре Бенилюкса, рыночное опустошение хранилищ, в отличие от США, не декретировалось никаким президентским указом. Как не подстегивалось оно искусственными рычагами в соседней Британии. А цены на бензин, между тем, подскочили на туманном Альбионе еще больше, если доверять наиболее информированному звену тамошней общенациональной фирмы по услугам для автомобилистов (RAC) — т.н. Fuel Watch.  

И все же основную музыку закажут в 2022-м азиатские лидеры — Пекин и Нью-Дели. «Да, самый главный сегмент в ходе повышения спроса явится к нам именно из Индии, а вслед за ней — из Китая, — полагает гендиректор JBC Energy Asia Ричард Горри. — Вместе с тем мы увидим рост интереса к ввозу нефти даже в Японии. Страна восходящего солнца ощутит дополнительную потребность в притоке 30 тыс. баррелей в сутки. Проявится это по мере того, как скажется постепенный демонтаж антиковидных ограничений». Что ж, на таком фоне остается узнать лишь о следующем: почему во всех этих схемах эксперты словно приуменьшают опасность дальнейшего распространения южноафриканского штамма Омикрон. Так ли это на самом деле? 

Не сбрасывая Омикрон со счетов…

Нет, сохраняющейся опасности Омикрона для оздоровления глобального углеводородного сектора, особенно апстрима, мы не исключаем. Но в целом нефтегазовое сообщество не драматизирует этой темы. И полагает, что наиболее болезненное влияние на энергетику данная разновидность штамма возымеет лишь в 1-м квартале 2022-го. А затем она как бы рассосется если не в медицинском понимании, то уж, во всяком случае, экономически.

«Если речь зайдет примерно о такой же волне, какие мы уже не раз видели до сих пор, — поясняет глава службы энергетических исследований в Goldman Sachs Дамьен Курвалин, — то свой негативный удар по хозяйственному росту все это нанесет в течение трех стартовых месяцев года. Но, коль скоро воздействие Омикрона будет затем преодолено, то спрос на «черное золото», который к ноябрю уходящего года уже достигал «доковидного» уровня, — станет в оставшиеся месяцы 2022-го рекордно высоким». Сработает, иными словами, компенсационный эффект.   

С другой стороны, даже при столь радужных ожиданиях ведущие «мозговые тресты» глобального углеводородного ТЭК уже как бы застраховались. То есть умеренно подкорректировали свои прогнозы таким образом, чтобы никто не упрекнул их впоследствии в сверхгромких фанфарах. Так, вышеупомянутое МЭА на всякий случай уже снизило планку своего среднесуточного прогноза на Новый Год на 100 тыс. баррелей (как, впрочем, это было осторожно сделано и применительно к уходящему году). 

«Ведь даже если всего 5% населения тех или иных стран останутся невакцинированными, то это сможет обусловить для отрасли наступление очередного кризиса, — без чрезмерного восторга комментирует председатель правления авторитетной консалтинговой структуры под вывеской FGE Ферейдун Фешараки. — Поэтому сейчас уже вполне может быть оспорено наше недавнее представление, будто бы выход привитой доли населения на планку 70%, 80% или даже 90% гарантирует вам полный «о’кей».

Увы, не гарантирует. 

Качественные сдвиги, которые не все заметят

Заседание правительства России, состоявшееся 24 декабря, позволило, по ходу обсуждения наметок и планов на 2022-й, исходить из того, что среднемировая цена сырой нефти составит не менее 75 долл за баррель. Это — ниже общепринятого нынче глобального прогноза, но тоже неплохо.

Особенно — с учетом того, что на Новый Год ставится впечатляющая задача: выйти по итогам 12 месяцев на уровень производства 550 млн тонн «черного золота». При этом наша страна, между прочим, вполне может стать одним из мировых лидеров углеводородной отрасли не только в экстенсивно-объемном смысле. Имеется шанс и на первенство по части качественных перемен едва ли не эпохального масштаба. Если до сих пор, как мы считали, котировки природного газа как бы привязывались на международных рынках к ценам на нефть (во всяком случае, с акцентом на каналы долгосрочных экспортных контрактов), то в 2022-м может произойти нечто сенсационное.

«Коллективный Запад» раскрутил вокруг газовых поставок такую истерию и так сильно сбил отраслевой информационно-резонансный баланс в сторону преобладания «голубого топлива», что мы вот-вот окажемся на пороге новой главы в определении ценовых подходов к торговле ископаемым топливом. То есть такой фазы, когда все больше слагаемых при формировании цен на нефть будет формироваться с оглядкой на газ, а не наоборот. Но, конечно, никто на берегах Атлантики не захочет авторитетно заявить, что происходит это на волне дичайших нападок на российских экспортеров от Балтики до Тихого океана. Ибо публично признать такое означало бы зафиксировать лишний раз: кто в сегодняшнем мире и впрямь находится в самом эпицентре прорывных энергетических тенденций и смысловых трендов.

Но и это еще не все. Именно в 2022-м коллективы «Газпромнефти», «Роснефти» и других вертикально интегрированных компаний включатся в подготовку к самостоятельному – параллельно с «Газпромом» — экспорту «голубого топлива» или к его поставкам на отечественный рынок. Итак, в зарубежной сырьевой политологии обесценятся закостенелые посылы насчет «госмонополистической архаики» подходов Кремля к коммерциализации ресурсов. Далее, по призыву Владимира Путина повысить инвестиционную привлекательность геологических исследований, мы станем очевидцами углубления креативно-рыночных стратегий и в этой области. Есть основания рассчитывать и на то, что негосударственные гиганты ТЭК будут шире допущены к лицензионным тендерам на «стратегических месторождениях».  

В общем, наперекор приевшимся нападкам на нефтегазовый сектор РФ и его капитанов, упорно именуемых за рубежом «самыми консервативными и косными» представителями предпринимательского сословия в РФ, — во весь рост поднимутся совсем иные слагаемые отраслевого роста. Это творческий поиск, незаурядность делового мышления и, конечно, одаренность тех, кого любители секторальных санкций привыкли называть все теми же «красными директорами из окружения Путина, погрязшими во вчерашнем дне». 

Павел БОГОМОЛОВ,
кандидат политических наук