Виктор Евтухов рассказал о работе комиссии по противодействию незаконному обороту промышленной продукции

Согласно данным созданной недавно в России межведомственной комиссии по противодействию незаконному обороту промышленной продукции, доля незаконно ввезенного и произведенного товара на территории нашей страны — 35%. Из-за этого казна недополучает миллиарды рублей, диспропорции уродуют целые отрасли экономики, зато в выгодном положении оказываются мошенники разного калибра. Замминистра промышленности и торговли РФ Виктор Евтухов в интервью «Огоньку» рассказал о том, как государство борется с нелегальным ввозом товаров.

— Почему вопрос о незаконном производстве и ввозе товаров на территорию страны стал обсуждаться на межведомственном уровне? Не хватало координации?

— У нас есть несколько ведомств, которые обладают контрольно-надзорными полномочиями в этой сфере,— это и Федеральная налоговая служба, и Федеральная таможенная служба, и Роспотребнадзор, и Россельхознадзор, и МВД, и ряд других. Безусловно, координация между ними существовала, но ее недостаточно. Именно поэтому еще в начале этого года президентом Российской Федерации было принято решение о создании государственной комиссии по противодействию незаконному ввозу, производству и обороту промышленной продукции. Государственную комиссию возглавляет руководитель нашего министерства Денис Мантуров, но в нее входят первые лица практически всех министерств и ведомств. Собственно, в России существует всего три межведомственных института такого уровня — это антинаркотический комитет, антитеррористический комитет и наша госкомиссия. Отсюда понятно, какое внимание уделяется проблеме незаконного оборота продукции, какой урон этот теневой сектор экономики наносит России. Должен отметить: на уровне регионов созданы свои комиссии по противодействию незаконному ввозу и производству товаров, и их возглавляют руководители субъектов РФ.

— А почему все это административное громадье возникло в начале этого года, а не тремя или, скажем, пятью годами раньше? Поскольку сюжет наверняка существовал и прежде, напрашивается очевидный вывод: это связано с текущими событиями, с санкциями и контрсанкциями. Правильно напрашивается?

— Конечно, особое внимание к этой проблеме связано с той турбулентностью, которую мы сейчас переживаем. В условиях импортозамещения, когда мы стараемся максимально поддержать своих производителей во всех отраслях, странно было бы не озаботиться их защитой от нелегального импорта и других видов недобросовестной конкуренции на отечественном рынке. С другой стороны, понятно, что проблема возникла не вчера. Непрозрачность в этой сфере накапливалась, и хорошо, что комиссия начала свою работу. Пока прошло только два заседания, третье запланировано на декабрь, но мы уже активно взялись за решение этих проблем, рассматриваем актуальные вопросы и вырабатываем конкретные решения. Во всяком случае у комиссии есть очень важные полномочия: если проект нормативно-правового акта одобрен на заседании, в разы упрощается процедура его согласования. Это важно. Когда мы говорим о проблемах с координацией, то надо учитывать, что у нас зачастую нормативные акты согласуются годами: пока в одном министерстве рассмотрят и проанализируют, пока в другом... А здесь все одобряется первыми лицами, соответственно, на стадии прохождения документа проблем не возникает.

— Комиссия в первую очередь занимается незаконным оборотом товаров легкой промышленности?

— Она занимается всей промышленной продукцией. Здесь и авиация, и фармацевтика, и производство продовольственной продукции, и автопром, и многое другое. Потому что проблемы есть везде. Просто везде они имеют свои особенности. Соответственно, на базе комиссии созданы рабочие группы по отраслям, которые к каждому заседанию готовят свои предложения по изменению нормативно-правового регулирования.

— Какие проблемы характерны для разных отраслей?

— Для начала полезно разобраться с тем, что подразумевается под незаконным ввозом, производством и оборотом товаров. Для многих граждан, да и экспертов тоже, контрафакт и нелегально произведенная или ввезенная продукция — это одно и то же. Однако здесь есть разница. Контрафакт — это лишь часть проблемы, она касается защиты авторских, интеллектуальных и других прав на какой-либо бренд. Известный пример контрафакта — дамские сумочки якобы люксовых марок, продаваемые в переходах метро. С точки зрения безопасности страны в целом и каждого отдельного гражданина в частности пугают больше не сумочки, а контрафакт в авиации и автопроме, где подделка известных брендов угрожает безопасности. Кроме контрафакта есть фальсификат — это товар ненадлежащего качества, производство и распространение которого — экономическое преступление, связанное с введением потребителей в заблуждение. Характерный пример — добавление пальмового масла в продукты. Производитель не пишет об этом на этикетке, а товар становится более конкурентоспособным из-за своей дешевизны. Проблема с фальсификатом затрагивает прежде всего продовольственную сферу и сферу оборота лекарств. Есть еще незаконное производство и оборот товаров, когда применяются разнообразные мошеннические схемы для уклонения от уплаты налогов и прочее, такое может встречаться во всех отраслях. Наконец, основная проблема — незаконный ввоз товаров в страну. Он связан с неуплатой таможенных платежей, вследствие чего импортная продукция оказывается более конкурентоспособной на отечественном рынке, чем наша. Эта проблема сильнее прочих затрагивает легпром. Вот всем комплексом этих проблем и занимается комиссия.

— Незаконный ввоз — это, собственно, контрабанда?

— Ну да. А как еще назвать ситуацию, когда фирма занижает инвойс, или счет-фактуру, с целью минимизации таможенных платежей и провозит дорогостоящую продукцию, или под видом одних товаров провозит другие... Что это как не контрабанда? Между тем относительно промышленной продукции в законодательстве отсутствует понятие «контрабанда». Такие вещи называются, например, «недостоверным декларированием товаров», и наказания за них полагаются, по сути дела, смешные. Ты ввез товар, задекларировал его ненадлежащим образом. Если тебя на этом поймают, в большинстве случаев наказание ограничится административным взысканием в виде штрафа и доплаты недостающей суммы таможенных платежей. После этого товар можно везти дальше. А в отдельных случаях товар может быть возвращен экспортеру через процедуру реэкспорта, что позволит вообще избежать каких-либо санкций. Получается, что ты по большому счету ничем не рискуешь: попробовал — если повезло, провез. Не повезло — доплатил. Иными словами, не жесткий порядок и ответственность за нарушения, а так... немного адреналина. Все это создает условия для того, чтобы недобросовестные дельцы себя чувствовали относительно вольготно. Поэтому мы работаем над тем, чтобы распространить ответственность за контрабанду для всей промышленной продукции.

— Вы думаете, что ужесточение наказания поможет решить проблему?

— Суть не в том, чтобы всех взять и посадить в тюрьму. Идея в том, чтобы повысить финансовую ответственность фактических контрабандистов и максимизировать их риски утраты товаров. Ведь они наносят колоссальный урон нашей экономике. Я могу сказать, что, например, теневой ввоз обуви, по данным Российского союза кожевников и обувщиков, составляет порядка 20%, а детской — до 60%. А по данным Российского пушно-мехового союза, в их отрасли уплачивается всего 16% таможенных платежей, которые подлежат оплате. Я не представляю даже, под какими тогда кодами ввозятся меха... Под видом туалетной бумаги разве что. Непрозрачность поставок — наша давняя проблема: много незадекларированных грузов идет из Китая, Бангладеш, Турции, Польши и, к сожалению, из Казахстана. С учетом того что в легпроме импорт составляет 70% рынка, понятно, какое давление испытывают наши производители.

— И так во всех отраслях?

— В принципе, доля незаконно произведенного и ввезенного товара в нашей стране, по данным разных ассоциаций, которые собирает наше министерство, составляет 35% всего рынка. Вот смотрите, если говорить о легпроме: объем рынка в прошлом году составил 2,7 трлн рублей. Это значит, что из-за действий недобросовестных производителей, контрабандистов и жуликов всех мастей и так далее страна не видит 910 млрд рублей в год только в одной этой отрасли. Это колоссальная сумма.

— Какие меры госкомиссия может предложить, чтобы изменить ситуацию, по-видимому, ухудшавшуюся годами?

— Наша главная идея — это введение сплошной маркировки товаров на территории Таможенного союза. С ее помощью весь комплекс проблем, связанный с контрафактом, фальсификатом, незаконным ввозом, решается одновременно. Уже инициирован пилотный проект маркировки, который поддержали все ведомства: с апреля следующего года будем маркировать меховые изделия на территории Евразийского экономического сообщества. Сейчас ведется работа по созданию механизма маркировки товаров контрольными (идентификационными) знаками с применением электронного чипа — RFID (Radio Frequency Identification). Такой электронный чип смогут получить только те товары, которые произведены на легальных предприятиях или ввезены на территорию союза с соблюдением всех таможенных процедур. Соответственно, выявить контрафактные и «серые» товары будет значительно легче. Ведь появление такой системы позволит обеспечить прослеживание движения подлинного товара на всех этапах от производства или ввоза на территорию ЕАЭС до момента продажи конечному покупателю. Это позволит упорядочить оборот товаров на внутреннем рынке ЕАЭС, минимизировать ущерб от незаконного оборота таких товаров, упростить контроль и надзор, а также повысить уровень общественного контроля. Скажем, если покупатель видит в магазине немаркированный товар, он тут же может понять: это незаконно произведенная или незаконно ввезенная продукция, она запрещена к продаже. И, проявив гражданское сознание, сообщить об этом.

— И какие кары обрушатся на владельца магазина?

— По крайней мере штрафы. И, конечно, изъятие немаркированного товара и его уничтожение. Очевидный плюс предлагаемой системы — удобство в применении. Любому контрольному ведомству, поймавшему компанию на реализации или перевозке немаркированного товара, не составит труда привлечь ее к ответственности. Сразу все ясно — один знак на все. Тут уже не нужно проверять массу документации, смотреть, как и что ввезено: легально или нет, уплачены ли пошлины, есть ли сопроводительные документы и отметки, подлинные ли они...

— А сами маркировочные чипы не нужно будет проверять на подлинность?

— Их будет гораздо проще проверить. Органом, отвечающим за маркировку, является Федеральная налоговая служба: в последние годы она взяла на вооружение самые современные технологии, далеко продвинулась в борьбе с фирмами-однодневками, с отслеживанием движения товаров, уплаты налогов. У них есть отличный софт, позволяющий за несколько кликов получить всю информацию о конкретной фирме — кто ее поставщик, кто потребитель: сразу становятся видимыми «серые» зоны. Думаю, с разработкой современной технологии маркирования проблем не возникнет.

— А какова будет процедура изъятия немаркированного товара? Его, как и санкционные продукты, станут уничтожать?

— Понятно, что всю систему с изъятием товаров необходимо упростить. Сейчас она чрезвычайно затруднена. Сначала товар изымается, возбуждается административное или уголовное производство, этот товар долго хранится, потом принимается решение суда: конфисковать его и обратить в государственную собственность, тут уже подключается Росимущество, ищет место на складах, чтобы разместить товар, проводит экспертизы... Проходит очень много времени. Поэтому мы сейчас в тесном взаимодействии с нашими коллегами из профильных министерств и ведомств, прежде всего с Росимуществом, дорабатываем упрощенную процедуру уничтожения товаров, в отношении которых судом установлен факт незаконного оборота, в том числе за счет собственника. В случае с немаркированными товарами это будет сделать просто, поскольку доказательства их незаконного ввоза или производства будут сразу на виду. Возможно, с такими категориями товаров мы будем просить разрешения действовать так же, как и с санкционной продукцией: через указ президента, минуя решение суда.

— Скажите, поддерживают ли ваши идеи коллеги по Таможенному союзу?

— Они согласились ввести маркировку на меховые изделия, что уже можно считать прогрессом. Но если кто-то из наших партнеров по Таможенному союзу после реализации пилотного проекта не захочет или будет неспособен ввести маркировку на другие виды товаров, мы примем соответствующее решение сами, введем ее только на территории РФ. Сейчас на высшем уровне, под руководством первого вице-премьера РФ Игоря Шувалова, обсуждается предполагаемый список товаров, подлежащих маркировке.